Может ли правительство в изгнании приблизить перемены?
Поговорили с экспертами об «усмешке Чеширского кота», изгнанных правительствах, двоевластии и влиянии Объединенного Переходного кабинета на будущее и настоящее Беларуси в новом выпуске проекта «Путь перемен».
История методичного «обезглавливания» беларусской оппозиции началась не в 2020-м и даже не три десятилетия назад. Большая часть особо активных неугодных, как правило, продолжает не соглашаться с режимом за пределами страны — поэтому неудивительно, что в истории Беларуси были и есть правительства в изгнании.
Старейшее из них — существующая с 1918 г. Рада Беларусской народной республики. Но в чем его суть? Смогут ли что-то кардинально изменить в стране ее последователи из Объединенного Переходного кабинета?
«История Рады БНР — это из области символической политики. Реальных шансов прийти к власти у Рады за весь период ее существования в XX веке не было в силу известных политических событий как на территории БССР до войны, так и при Советской власти», – считает историк и политический обозреватель Александр Фридман.
Тогда зачем нужно было это правительство в изгнании?
Основная задача той же Рады БНР — быть альтернативным голосом беларусов за границей, напоминанием, что, помимо существующего представительства, есть и другая Беларусь с желанием другого будущего.
«Эта альтернативная точка зрения в разные исторические периоды достаточно серьезно воспринималась: по крайней мере, присутствовала в прессе и на других уровнях. В этом большое значение Рады БНР».
Иными словами, у беларусского народа существовал репрезентант в «свободном мире». Кроме того, если бы власть Беларуси вдруг зашаталась и появились сигналы к изменениям, то вполне возможно, что Рада могла бы сыграть серьезную политическую роль.
«Рада БНР — гэта знак таго, што беларусы маюць права на незалежную дзяржаву, якую яны абвесцілі ў 1918 годзе. Рэха стварэння БНР было доўгатэрміновым, і ў гэтым сэнсе стварэнне БНР паўплывала на рашэнне бальшавіцкага ўраду стварыць БССР», – считает журналист и политолог Юрий Дракохруст.
«Калі б не было БНР, магчыма, ім бы не прыйшло ў галаву абвяшчаць БССР — гэта была б Расея, ад Уладзівастока да Берасця»
Но власть БНР, признанная лишь несколькими такими же «свежеиспеченными» представительствами, не имела официального признания. Так что говорить о том, что Рада сыграла весомую политическую роль, все же нельзя, считает Юрий.
«Але ў сiмвалічным, гістарычным плане гэта безумоўна так», – уточнил журналист.
«Рада БНР — усмешка Чэшырскага ката. Ката няма, а ўсмешка застаецца»
«Усмешка» альтернативной Беларуси проявлялась потом не раз. Как минимум объявление независимости Республики Беларусь основывалась в том числе на опыте 1918 года.
Сегодня же, пока Лукашенко продолжает строить концлагерь, демократические силы укрепляют позиции на международной арене.
«О классическом двоевластии я бы не говорил, потому что созданные за рубежом структуры не оказывают серьезного влияния на происходящее в беларусской политике. Вопрос, насколько люди, проживающие в Беларуси, к ним прислушиваются — это уже другое.
Демократические структуры безусловно влияют на действия режима, но не на политическую жизнь в стране. Сегодня Лукашенко “заморозил” цены — разве может с этим что-то сделать Тихановская?
Что же касается международного признания, то режим Лукашенко не признается легитимным — западные страны активно взаимодействуют с Тихоновской, тем более, что у нее есть серьезная демократическая легитимация», – отметил Фридман.
«Тихановскую воспринимают не только как лидера оппозиции, но и как представителя правительства в изгнании. Это другой уровень, и это не сопоставимо с Радой БНР»
И все же пока нет полного разрыва отношений с режимом, это «полуполноценное», «ползучее» признание, считает Юрий Дракохруст.
«Ніхто афіцыйна не пасылае да Ціханоўскай амбасадараў — амбасадары сядзяць у Менску (і наадварот). Але мы бачым: адкрылася нейкае прадстаўніцтва ў Радзе Еўропы, ва Фландрыі, Ціханоўскую прымаюць на вельмі высокіх узроўнях. Гэта не ёсць афіцыйнае прызнанне, але гэта прызнанне праз камунікацыю: мы з вамі працуем, мы з вамі ўзаемадзейнічаем — дваістасць».
В чем основной политический козырь Тихановской?
«Во-первых, она не просто какой-то популярный беларусский политик — она политик, которая показала на выборах, что достигла очень серьезных результатов. Во-вторых, ни один беларусский политик никогда не добивался такого международного признания», – сказал Фридман.
«К Тихановской можно относиться по-разному, но она стала для Западного мира символом беларусских протестов и культовой фигурой. Она уже дважды выдвигалась на Нобелевскую премию и входила в узкий круг фаворитов. Это огромный политический капитал»
Таким образом, Светлана Тихановская — та фигура, на которую в случае позитивных изменений сделает ставку Запад.
Может ли новое правительство в изгнании обрести власть?
Единственные подобные прецеденты — обретение власти на фоне войны (как это было в Польше во время Второй мировой). Выходит, для получение статуса официального представительства Беларусь должна быть признана оккупированной территорией. По мнению Юрия Дракохруста, это может случиться, если Лукашенко введет войска в Украину.
«І гэта будзе чыста палітычнае рашэнне. Тут юрыдычныя моманты вялікага значэння не маюць. Правіл не будзе, правілы будуць новыя — і яны будуць вызначаны не глыбакадумнымі юрыдычнымі развагамі».
Какова роль Кабинета в случае поражения России и предсказуемых (или нет) последствиях для беларусского режима?
«Объединенный Переходный кабинет — структура, декларирующая готовность взять ответственность на себя и провести выборы. И это все должно быть уже запущено и упорядочено, иначе Беларусь может погрузиться в атмосферу хаоса», – считает Фридман.
«Если карты удачно лягут, Кабинет может сыграть очень серьезную роль в истории Беларуси»
Фото: представители Объединенного переходного кабинета / пресс-служба Светланы Тихановской
