На днях Лукашенко рассказал о «закрытых» переговорах с Западом, а также сообщил, что готов к «торговле» политзаключенными, но при определенных условиях. Основное требование Лукашенко к Западу — отмена экономических санкций, уверен политический обозреватель и первый заместитель председателя Рады БНР Сергей Наумчик. И здесь преградой может стать фактор зависимости Лукашенко от Москвы.
Говоря на тему освобождения политзаключенных (и на любую другую тему), связанную с Лукашенко, мы должны всегда делать поправку на фактор непредсказуемости, связанный, скажем так, с индивидуально-психическими особенностями его личности, рассуждает в своем телеграм-канале политический обозреватель и первый заместитель председателя Рады БНР Сергей Наумчик.
Когда мы говорим о Ким Чен Ыне, о каких-то африканских диктаторах, в конце концов, о ХАМАС, мы рассуждаем в категориях политической или экономической целесообразности, пусть бы даже и циничной, но рациональной. По отношению к Лукашенко рациональные критерии не работают: им часто руководит банальная, но необузданная и безграничная жажда мести.
Я абсолютно уверен, что если бы он выпустил только четырех человек — Виктора Бабарико, Сергея Тихановского, Марию Колесникову, Алеся Беляцкого (именно они чаще всего фигурируют в западных СМИ), отношение к нему на Западе изменилось бы. Говорю это, зная, что из себя представляют западные политики. Ну или если сделал бы жест гуманитарного характера — освободил бы больного онкологией Григория Костусева или инвалида II-й группы Владимира Гундаря, у которого ампутирована нога, или Александра Федуту, здоровье которого тоже далеко от хорошего.
Это дало бы Лукашенко определенные преференции. Но нет: жажда мести выше даже за рациональный расчет, политические и экономические блага.
Касательно слов Лукашенко о контактах с Западом — я был бы очень удивлен, если бы таких контактов не было. Контакты между лидерами демократических стран и диктаторами были всегда, даже в конце 40-х годов, когда отношения СССР и США были на нижней точке, и в 1962-м, когда мир стоял на грани ядерной катастрофы, и на памяти моего поколения, в самый мрачный «Андроповский» 1983 год, также были контакты между Москвой и Вашингтоном. Так и сейчас есть контакты между Минском и Вашингтоном, Брюсселем и Москвой. Пусть не на высоком уровне, но есть.
Трудно сказать, о каких условиях для освобождения политзаключенных говорил Лукашенко. Опять же, существует еще один фактор — фактор зависимости Лукашенко от Москвы. Лукашенко зависим от России больше, чем тот же ХАМАС зависим от Ирана. Но можно предположить, что в вопросе политзаключенных Кремль дает Лукашенко большую автономию, чем, например, в сфере военной.
Конечно, основное требование Лукашенко к Западу — отмена санкций, прежде всего экономических. На первый взгляд, это было бы выгодно и Москве, так как уменьшится необходимость финансировать определенные отрасли беларусской экономики (при том что, подчеркиваю, Россия не содержит Беларусь и не содержала никогда: использование Беларуси как военного плацдарма на западном направлении в течение десятилетий дает Москве несравнимо больше даже в финансовом выражении, чем нефтяные, газовые или какие-то другие преференции Минска).
Но, избавившись от санкций, Лукашенко может почувствовать себя более самостоятельным от Москвы — а это Москве невыгодно.
Еще год назад я категорически и однозначно сказал бы, что ни на какие уступки или соглашения с Лукашенко Запад не пойдет, так как тогда казалось, что победа Украины над Путиным (главным патроном Лукашенко) была близка. Но для такой победы Запад должен был представить Украине то оружие, которое она в то время просила, но так и не получила — прежде всего авиацию и ракеты. Этого, однако, не произошло, и случилось то, что должно было случиться: российские войска «окопались» и закрепились на захваченных территориях.
Противостояние перешло в стадию позиционной войны, где многое определяет не техника, а человеческие ресурсы. А такие ресурсы, при численности населения и безграничном терпении российского народа, у Путина бесконечны.
Опять же, желая помочь Киеву выбить россиян с оккупированных территорий, Запад, как выглядит, не ставит целью поражения России и поражения Путина — в том смысле, что не хочет распада России. Так как в конце 80-х Запад не желал распада СССР, опасаясь за судьбу ядерного оружия. На Западе увидели Пригожина и решили, что лучше уж Путин или какой его преемник вроде Патрушева.
К сожалению, война может затянуться на годы. Возвращаясь к теме беларусских политзаключенных, в такой ситуации Запад может уходить не из вариантов политических перемен в Беларуси (которые могут произойти не скоро), а из гуманитарных соображений, а именно — из судьбы политических заключенных.
