Что Запад может сделать для беларусских политзаключенных?

Новость о смерти 63-летнего беларусского политзаключенного Игоря Ледника, возможно, и осталась бы локальным беларусским событием, если бы она не произошла всего через несколько дней после гибели российского оппозиционера Алексея Навального в исправительной колонии «Полярный волк» в Харпе. Лукашенко наверняка с большим интересом наблюдает за западной реакцией по поводу смерти Навального, пишет в своей колонке DW историк Александр Фридман. Что Запад может сделать для беларусских политзаключенных?

Накануне в Борисове простились с гражданским активистом и журналистом Игорем Ледником. 63-летний социал-демократ скончался 20 февраля в минской районной больнице, куда его доставили из бобруйской колонии. В Бобруйске Ледник отбывал трехлетний срок за «клевету» на Александра Лукашенко, а основанием для его ареста 12 апреля 2022 года послужила статья журналиста с резкой критикой беларусского правителя.

Ледник был убежден, что закончит жизнь в тюрьме

Смерть Ледника стала результатом издевательств и пыток, через которые пришлось пройти политзаключенному. А начались они еще в апреле 2022 года, когда ГУБОПиК распространило видео ареста активиста и обыска в его борисовской квартире. Видео было подхвачено провластными Telegram-каналами, снабдившими его оскорбительными комментариями.

Судья Ленинского района Минска Татьяна Шотик приговорила Игоря Ледника к трем годам колонии — несмотря на вторую группу инвалидности подсудимого и его очевидные проблемы со здоровьем. Бывший политзаключенный Алексей Головкин, отбывавший свой срок вместе с Ледником в Бобруйске, рассказал изданию «Новы Час» о злоключениях своего коллеги по несчастью, которому в колонии не была оказана необходимая медицинская помощь. По словам Головкина, Ледник был убежден, что уже не выйдет за свободу и закончит свою жизнь в тюрьме. Так оно в итоге и случилось.

Новость о смерти Ледника, возможно, и осталась бы локальным беларусским событием, если бы она не пришла всего через несколько дней после гибели Алексея Навального в исправительной колонии «Полярный волк» в Харпе. Публикации о Леднике появились не только в независимых беларусских и российских СМИ, но и в ведущих мировых изданиях. А вот беларусская государственная пресса, ранее равнодушно, а порой с издевкой сообщавшая о смерти политзаключенных («умер и умер»), в этот раз — в контексте дела Навального — предпочла отмолчаться. О Навальном, к слову, государственные медиа тоже практически не пишут.

Как повлияют смерти Навального и Ледника на положение беларусских политзаключенных? Вынудят ли они беларусские власти пересмотреть свое отношение к узникам?

Пятая жертва

Игорь Ледник стал уже пятым беларусским политзаключенным, умершим за решеткой. Он разделил судьбу Витольда Ашурка (2021), Николая Климовича и Алеся Пушкина (2023), а также Виктора Храсько (2024). Обстоятельства смерти Ашурка так и не были расследованы, Пушкину и Храсько не была своевременно оказана медицинская помощь, а для Климовича и Ледника — людей со степенью инвалидности и целым букетом хронических заболеваний — тюремное заключение фактически стало смертным приговором.

Умершие отбывали наказание в разных пенитенциарных заведениях Беларуси: в исправительной колонии № 17 в Шклове (Ашурок), в Витебской колонии № 3 (Климович и Храсько), в тюрьме № 1 Гродно (Пушкин) и в колонии № 2 в Бобруйске (Ледник). Данная особенность, во многом похожие истории Ашурка, Климовича, Храсько, Пушкина и Ледника, а также воспоминания других узников говорят о системном характере расправы над политическими заключенными.

Свой «Рубикон» режим Лукашенко перешел сразу после президентских выборов 9 августа, когда во время подавления протестов пострадали тысячи людей, а несколько человек и вовсе были убиты. Движимые чувством мести за страхи и обиды 2020 года, власти осознанно создают в тюрьмах условия, в которых нарушаются элементарные права человека, произвол и пытки превращаются в норму, а тяжелые заболевания и даже смерть политзаключенных становятся рядовыми событиями.

Глубину дегуманизации наглядно демонстрирует реакция близкого к администрации Лукашенко Telegram-канала «ЖС Premium», оценки которого отражают взгляды властной верхушки. На публикации об ухудшающемся состоянии здоровья политзаключенного Григория Костусева, страдающего онкологическим заболеванием: «А зачем они с такими болячками госперевороты затевали?»

Красных линий больше нет?

Комментируя гибель Алексея Навального, бывший советский диссидент и израильский политик Натан Щаранский, проведший во времена Леонида Брежнева и его преемников почти девять лет за решеткой, отметил, что советские власти хотя и откровенно измывались над узником, но не желали его убить, опасаясь негативной международной реакции. И действительно, в те времена Кремль стремился по возможности не допускать летальных исходов (особенно среди известных узников). Судьба, пожалуй, самого известного политзаключенного во всем мире Алексея Навального показывает, что сегодняшнее российское руководство такими «мелочами», как реакция за рубежом, не озабочено. А режим Лукашенко?

О смерти Ашурка и других беларусских политзаключенных на Западе писали, но на критические западные публикации в Минске прекратили обращать внимание еще в 2020 году. Поскольку дополнительные и болезненные санкции в этих случаях не последовали, беларусские власти сделали для себя вывод о том, что с «обычными змагарами» можно делать все что угодно: расправа над ними не будет иметь последствий.

С известными за пределами страны политзаключенными вроде нобелевского лауреата Алеся Беляцкого, Марии Колесниковой, Виктора Бабарико, Максима Знака, Сергея Тихановского, а также давнего и бескомпромиссного противника Лукашенко Николая Статкевича власти обходятся более осторожно. Их рассматривают как своего рода актив и потенциальный объект торга с «коллективным Западом».

Если в России пытки над Алексеем Навальным проходили открыто, а Кремль даже не пытался их маскировать, то беларусская сторона поднимает ставки и действует куда более изощренно: Мария Колесникова в конце 2022 года была прооперирована в Гомеле, где ей был поставлен диагноз прободная язва. Госпитализация Колесниковой вызвала волну возмущения на Западе и, прежде всего, в Германии, и Минск решил показать ее публике.

В 2023 году Мария Колесникова, Максим Знак, благодаря тюремным рассказам которого («Зекамерон») мир узнал ужасную правду о повседневной жизни в беларусских тюрьмах, Николай Статкевич и другие политзаключенные оказались в информационном вакууме. В случае Виктора Бабарико, о судьбе которого продолжают распространяться зловещие слухи, власти предпочитают хранить молчание. Сергея Тихановского используют для психологических операций, время от времени запуская (а затем опровергая) слухи о его смерти. Очередным подобным шагом стало «обращение Тихановского к лидерам Европы и США», появившееся после гибели Навального. В этом обращении Тихановский якобы отказывается от политической деятельности, заявляет о готовности досидеть свой срок в тюрьме и надеется «выйти на свободу живым».

Запад бессилен?

Гибель Навального и смерть Ледника показывают, что над политзаключенными в Беларуси и России нависла смертельная опасность и без адекватной реакции Запада ситуация будет только ухудшаться. В отличие от Путина Лукашенко является куда более слабой, зависимой и заинтересованной в компромиссе фигурой. Он пока не высказался по поводу смерти Навального, но наверняка с интересом наблюдает за западной реакцией. Его собственные надежды на сделку с Западом по поводу политзаключенных пока представляются иллюзорными: в нынешних политических условиях западные страны не собираются «выкупать» беларусских узников или обменивать их освобождение на санкционные послабления. Тем не менее они могут и обязаны донести до беларусских властей простую и понятную мысль о том, что любая следующая смерть поставит крест на подобной сделке в будущем. Если это сделано не будет, то ужасные новости о беларусских политзаключенных будут приходить еще чаще.