Сталкинг может быть разным. От агрессивного — наподобие того, что показан в сериалах «Оленёнок» и «Ты», — до как бы безобидного, вроде онлайн-слежки. Какую бы форму ни принимало навязчивое преследование, оно неприятно и потенциально опасно: если не в физическом плане, то уж точно в психологическом. Кажется, что подобные истории происходят где-то далеко и с какими-то другими людьми, но интернет и соцсети сделали сталкинг повсеместным. Не верите? Прочитайте истории беларусов, которые столкнулись с преследованием.
Имена героев изменены по их просьбе.
«Детский тренер сходил по мне, несовершеннолетней, с ума»
Катя столкнулась со сталкингом, когда была еще школьницей. Ее преследовал тренер спортивной команды, в которой она занималась.
«Он был в меня влюблен, натурально помешан, даже хотел оставить ради меня жену с маленьким ребенком. Он посвящал мне стихи и хвалебные посты в своем паблике в ВК, выпрашивал фотографии.
Я рассказывала об этом друзьям и старшим сокомандникам. Было стыдно, но страх за себя и сильный дискомфорт переселили. Они постарались обеспечить мне безопасность: были рядом во время тренировок, провожали домой. Однако напрямую со сталкером разговаривать не стали — не понимаю почему. Я сама с ним обсуждать ничего не собиралась. Он бы воспринял это как знак внимания, а этого мне хотелось меньше всего. К тому же он был старше и авторитетнее — я боялась открыто с ним конфликтовать.
Надеялась, все прекратится, когда я поступлю в университет. Не тут-то было. Он появлялся под моим общежитием, хотя жил на другом конце города. Хватал меня за руки и отчаянно просил поговорить. Угрожал, что «встретит моего парня и обольет его водой». Натравливал своих друзей, чтобы они писали мне пожелания смерти.
Я опасалась выходить из дома одна. Постоянно жила в страхе, не хотела появляться на тренировках. Чувствовала себя виновной и грязной, от навязчивого внимания было тошно. Я оставалась ночевать у друзей, а не в общежитии, просила приятелей-парней провожать меня, на тренировки обязательно ходила с командой, чтобы не было возможности заговорить со мной. Я закрыла профиль ВКонтаке и группу, которую вела как дневник, стала выкладывать меньше фото. Заблокировала его везде — а он начал писать с других аккаунтов.
Он хотел от меня внимания, бесконечного и безраздельного. Я же не могла и не хотела этого дать — хотя бы потому что он меня в два раза старше и у него есть семья. Его это злило до одури, и он решил отравить мою жизнь во что бы то ни стало. Сталкинг был лишь одним из элементов этого «рецепта».
В какой-то момент я не выдержала. Как на духу рассказала нашему спортивному комьюнити о том, что взрослый женатый мужчина и довольно известный детский тренер сходит по мне, несовершеннолетней, с ума. Тогда произошло «бурление говн». Он столкнулся с волной осуждения и обсуждения. Некоторые не верили и смеялись, но большинство заняло мою сторону. Кто-то даже угрожал избить его, если сталкинг не прекратится, — и он испугался.
Из-за этой истории я стала куда тревожнее и уязвимее. Сталкеринг, совмещенный с педофилией и газлайтингом, в принципе не может повлиять на человека хорошо. Я долгое время боялась ходить одна вечером, возненавидела общежитие, стала более «территориальной»: мой дом — моя крепость.
Восстанавливалась путем говорения о случившемся. Не хотела, чтобы все сошло сталкеру с рук, потому что он превратил в ад несколько лет моей жизни, а потом пытался все отрицать и сойти за дурачка. Моими стараниями он стал изгоем в комьюнити, фактически лишился возможности занимать какие-то должности — но не более того. В милицию не обращалась, потому что не доверяю нашей системе «правосудия». Зная принципы беларусских «служителей закона», я бы еще виноватой осталась.
Отдельно хочу отметить, что сетевой сталкинг тоже существует и он опасен. Мы все живем онлайн и оставляем цифровые следы, по которым нас можно найти, изучить и распознать. Особенно сейчас, когда адрес определяют просто по фотографии с видом из окна. В мире много плохих людей, так что лучше лишний раз подумать о своей безопасности».
«Я дрожал от уведомлений на телефоне — вдруг, снова он пишет»
Максим привлек внимание интернет-сталкера, когда ему было 16. Следующие несколько лет преследователь отравлял его жизнь навязчивыми сообщениями, угрозами и шантажом.
«В старшей школе я много времени проводил ВКонтакте. Сидел в пабликах, оставлял комментарии, переписывался. Был открыт к новым знакомствам и доверял людям. Однажды этой наивностью воспользовались.
Написал парень — мол, увидел меня в комментариях в какой-то группе и захотел познакомиться. Я согласился. Начали общаться, и оказалось, у нас много общего. Постепенно тон его сообщений стал меняться: появились романтические намеки, флирт. Я немного насторожился — незнакомый человек все-таки — но опасения перекрылись гормонами. Мне тогда было 16, а в этом возрасте любые около-романтические опыты сносят крышу. К тому же, я жил в маленьком провинциальном городе, так что шансов встретить кого-то в офлайне почти не было. В общем, ответил этому парню взаимностью. Ему было 20, но меня это не насторожило — наоборот, привлекало, что он такой опытный.
Со временем его сообщения становились все более пошлыми, и я смущался. Подсознательно понимал, что происходящее — не окей: взрослый парень домогается несовершеннолетнего. Он чувствовал мои страхи и манипулировал. Подшучивал, какой я маленький и неуверенный. Говорил, что со мной, таким стеснительным, никто встречаться не захочет. Давил на чувство вины — мол, он тратит свое драгоценное время на общение со мной, а я ломаюсь. Манипуляции работали: я был готов сделать все, чтобы ему угодить. Так он развел меня на обмен интимными фото.
Для этого мы перешли в телеграм. Договорились, что не будем ничего сохранять, скринить или пересылать кому-то. До сих пор виню себя, что поверил ему.
Сначала он просил фото раз в неделю, потом два, потом каждый день. Общения на другие, не связанные с сексом темы становилось все меньше. В какой-то момент я не выдержал и написал, что больше не хочу переписываться. В ответ получил папку со всеми своими нюдсами. От страха и стыда захотелось плакать.
Он написал, что разошлет фото моим друзьям и родственникам, если я его «брошу» — хотя мы и не встречались даже. Первые дни ходил как пришибленный, не знал, что делать. Рассказать родителям не вариант, пойти в милицию — тем более. Решил понемногу свести общение к минимуму. Не получилось. Чем меньше я писал, тем больше сообщений он строчил: начала милых, потом угрожающих. Так продолжалось несколько месяцев. Я постоянно переживал, дрожал от уведомлений на телефоне — вдруг, снова он пишет. Наконец, настолько устал бояться, что заблокировал его.
Он начал писать мне с других аккаунтов, с новых номеров. Искал мои комментарии в группах ВКонтакте и отвечал на них с фейков. Нашел мой инстаграм и начал терроризировать там.
Я попробовал поговорить с ним по-хорошему. Объяснил, почему не хочу общаться с ним и везде блокирую, рассказал о своих переживаниях и попросил оставить меня в покое. Он притворился, что все понял, извинился и предложил остаться друзьями. Несколько дней мы по его инициативе переписывались на отвлеченные темы, но потом он снова начал приставать и агрессировать. Тогда я решил поговорить по-плохому. Угрожал, что сдам его милиции как педофила, расскажу всем о приставаниях. Он испугался и отстал.
Я закрыл соцсети, поменял номер телефона и создал новый аккаунт в телеграме. Через год получил там сообщение от него. Наверное, он нашел меня по нику: я использовал тот же, что в инстаграме. Первая реакция — шок. Вторая — нужно прятаться. Уже готов был снова менять аккаунт, но передумал: не хотел позволить ему контролировать мою жизнь. Решил, что буду его игнорировать. Любое действие, будь то ответ или блокировка, он бы воспринял как знак внимания, подтверждение, что мне не все равно. Этого я хотел меньше всего. Закинул чат в архив и никогда его не открывал.
Сейчас мне 21, и из-за этой истории я уже не переживаю. Рассказал о ней друзьям и родителям, так что слива своих фото не боюсь. Это были непростые разговоры, но по-другому с травмой я бы не справился. С ее последствиями разбираюсь до сих пор: мне сложно доверять людям, страшно начинать отношения. Помогают терапия и саморефлексия. Учусь не винить себя и воспринимать случившиеся как опыт».
«Парень поставил на мой телефон прослушку»
У Алины сталкеров было сразу двое, причем оба — ее бойфренды. О том, что за ней следят, девушка долгое время даже не догадывалась.
«Мы встречались несколько месяцев, конфетно-букетный период подходил к концу. Мне уже не хотелось сутки напролет проводить вместе, а он все еще жаждал безраздельного внимания. Поначалу думала, что это мило: надо же, как сильно нравлюсь человеку. Потом начала раздражаться. Парень не просто хотел проводить со мной все свободное время — он не понимал, почему мне нужно еще какое-то общение. Расстраивался, если я планировала встретиться с друзьями или семьей. Расспрашивал, кто они такие и чем мы будем заниматься. Все это без прямой агрессии, но настолько навязчиво, что становилось не по себе.
Я спускала все на тормозах. Думала, пройдет немного времени, гормоны паренька отпустят и одержимость пройдет. Да и чего-то действительно ужасно в его поведении, честно говоря, не видела: он ведь не запрещал мне встречаться с другими людьми и не запирал дома — просто слишком много допытывался. Как же я ошибалась.
Был выходной. Мы провели утро вместе, потом я засобиралась к друзьям на тусовку. Планировала провести с ними всю вторую половину дня, о чем заранее предупредила парня. Он тогда махнул головой — мол, все окей, но чем ближе была вечеринка, тем более нервным и навязчивым становился. За час до выхода на меня посыпались вопросы о том, с кем я буду тусить, насколько хорошо знакома этими людьми, где все будет происходить, почему я иду туда вместо того, чтобы провести время с ним. Отвечала четко и резко, отстаивала свои границы. Кое-как распрощались.
Я ехала к друзьям на другой конец Минска: с пересадкой на метро и двумя автобусами после. Встретились у супермаркета, пошли закупаться. Ходим по магазину, и вдруг я замечаю его — своего парня. У меня глаза на лоб полезли. Он не стал даже притворяться, что случайно там оказался. Прямым текстом при моих друзьях сказал, что не хотел меня отпускать и поэтому всю дорогу преследовал. Я таким же прямым текстом его послала. Он начал оправдываться и случайно признался, что следил за мной всегда. Я очень взбесилась, чуть не ударила его пачкой чипсов, которую в руке держала. Смотрела на него, и дрожь пробирала — настолько жутко было. Друзья за меня вступились. Сначала просили его уйти по-хорошему, потом начали ему угрожать. Он испугался и убежал.
Следующие две недели я жила у друзей на разных квартирах. Боялась оставаться одна и не хотела встретить его у своего подъезда. Он навязчиво писал и звонил, я не снимала трубку и перестала заходить в соцсети. Потом все прекратилось. Может, он понял свою вину, а может нашел новую девушку. В любом случае, возвращаться в квартиру, адрес которой он знал, я не решилась. При первой же возможности сняла новую.
После такого дурдома было очень сложно начинать новые отношения. Я стала очень подозрительной, знаки внимания воспринимала в штыки, а если возникали малейшие сомнения в человеке, прекращала общение.
Со временем успокоилась и даже решилась на новые отношения. Это был друг друзей, так что, казалось, ему можно доверять. Поводов сомневаться он не давал: никакой навязчивость, уважение моего личного времени и границ. С алкоголем иногда перебирал, но агрессивным от этого не становился. Мы провели вместе несколько замечательных месяцев, и я заметила, что по-настоящему к нему привязалась. О наших чувствах мы разговаривали много — в том числе в тот день, когда все рухно.
Все утро мы провалялись в кровати, потом я пошла на встречу с мамой. Вечером вернулась к нему. Он был навеселе, причем сильнее, чем обычно. Я в тот день не пила, поэтому разговор у нас не вязался. Чтобы убрать неловкость, начала рассказывать о встрече с мамой. Он меня перебил, странно улыбнулся и начал буквально цитировать наш с ней диалог. Увидев мое изумление, спокойно объяснил: он давно поставил на мой телефон прослушку. Я подумала, шутит. Нет. Он начал пересказывать мои разговоры с друзьями.
Оказывается, однажды он залез в мои переписки и увидел, что я с девочками делилась переживаниями, о которых ему не рассказывала. Это его обидело. Он считал, что должен знать обо мне все. Я пыталась говорить о личных границах, но что ему, пьяному, можно было доказать. Быстренько собрала свои вещи и убежала к друзьям. Хорошо, он не буйный был, догонять не стал.
На следующий же день поменяла телефон и симку, везде его заблокировала. Было очень жутко и обидно, я много плакала: он ведь правда мне нравился. Из этого состояния вывели страшные новости: началась война. На этом фоне все личные проблемы стали казаться несущественными».
«Его лицо мелькало то там, то тут, он постоянно смотрел на меня. Но прежде чем я успевала что-то сделать, он исчезал»
Маша несколько лет страдала от навязчивого поклонника. Стараясь произвести на девушку впечатление, он переходил все границы.
«Все началось весной 2020, в моей день рождения. Незнакомый парень написал ВКонтакте с поздравлениями. Сообщение было примерно таким: «Привет, я часто видел тебя в универе, но стеснялся подойти. Нашел эту страницу, и увидел, что у тебя праздник. С днем рождения!» Я нашла это очень милым, и мы начали общаться. Он рассказал, что в моем универе не учился, но часто бывал: там у него много знакомых. Пару дней вяло переписывались, и все сошло на нет.
Где-то через месяц он снова написал — в таком стиле, будто мы закадычные друзья. Я ответила что-то односложное. Через месяц — та же история, потом опять и опять. В сообщениях он часто упоминал мой универ, мол, видел того студента, общался с этим. Я не понимала, почему он ко мне прицепился, но страха или опасений не было.
Осенью он прислал фотографию огромного киндер-сюрприза и написал, что хочет подарить мне его. Я уточнила, зачем. Он ответил, что это презент на мой прошедший день рождения, и предложил встретиться. Я вежливо отказалась, сославшись на загруз по учебе.
Через пару дней он пришел в универ, нашел меня там и подарил киндер и букет цветов. Я так удивилась, что даже не знала, как реагировать. Сцену с вручением подарка видела вахтерша. Заметила мое смущение и позвала поговорить наедине. Оказалось, этот парень впервые пришел в универ два дня назад и несколько часов просидел в фойе, кого-то карауля. На следующий день случилось то же самое. На третий он, наконец, выловил меня. На расспросы вахтерши отвечал, что у него «важная встреча». Мне стало не по себе.
Вечером он снова написал. Спросил, буду ли я завтра в универе. Соврала, что не приду. Он все равно туда заявился — не поверил мне, видимо. Следующие несколько недель я видело его в унвиере каждый день, хотя писать он мне перестал.
Новое сообщение получила осенью 2020. Он писал, что уезжает из страны и хотел бы увидеться напоследок. Я из вежливости ответила, что встретиться не получится, и пожелала ему безопасной и не травматичной эмиграции.
В следующий раз он объявился весной, снова на мой день рождения. Утром написал, что хочет поздравить меня и спросил, как может это сделать. Я ответила, что ничего не хочу и поздравлять меня не стоит. Он ничего не ответил, а днем прислал фотографию огромного букета и двухметровой пачки пряников. Подписал, что с этим подарком ждет меня фойе универа. Я попросила двоих друзей-парней сходить со мной к нему. Увидев нас, он очень растерялся, чуть ли не бросил в меня букет и засобирался уходить. Я бросила вслед: «Ты же в эмиграции?». Он ответил, что вернулся для «освобождение страны».
На следующий день получила огромное сообщение. Он писал, что очень зол на меня: как я могла прийти к нему в сопровождении «чужих» людей, почему вообще рассказала кому-то о нашем общении. Я проигнорировала.
Распечатала его фотографию и отнесла на вахту в универе, чтобы внутрь этого человека пускали, а если он объявится, позвонили моему другу. Визиты прекратились, но писать он не перестал. Спрашивал что-то по мелочи, а я не отвечала. Блокировать не стала, потому что не знала, как он отреагирует. Вместо этого изучила его профиль. Посмотрела, кто из студентов моего универа есть у него в друзьях. Написала им всем. Оказалось, никто на самом деле с ним не знаком. Кто-то видел его на ивентах, кто-то пересекался по работе — не более того. Мне стало жутко, но самое страшное было впереди.
Он начал появляться на каждом мероприятии, которое проходило в универе. Вход был открыт, приходило много посторонних людей и он, видимо, проходил мимо вахты незамеченным. Его лицо мелькало то там, то тут, он постоянно смотрел на меня. Но прежде чем я успевала что-то сделать, он исчезал. Поделилась этим с друзьями, и они тоже стали его замечать. Если бы не это, я бы думала, что у меня крыша поехала. На полном серьезе говорила близким, что если со мной что-то случится, нужно в первую очередь проверить этого человека.
Успокоиться смогла, только когда закончила универ и уехала из Беларуси».
