Нам критически не хватает совместного видения будущего. У нас есть какая-то общая мечта, но она не работает как мечта, говорит социолог Геннадий Коршунов. Эксперт рассуждает, что может объединить беларусов. Делимся его выводами.
У нас как будто есть какой-то общий common knowledge, какая-то общая мечта, но она не работает как мечта. У нее даже названия нет. Нет названия, центрального концепта, стержня и хребта, на которые можно наращивать мясо, мышцы, проекты и видение, говорит социолог Геннадий Коршунов.
Существующие концепты «Новая Беларусь», «Демократическая Беларусь» или «Страна для жизни» делают акценты на, безусловно, важных вещах. Но если там заменить «Беларусь», например, на «Ливию» или «Венесуэлу», то в некотором смысле название останется то же, только легко согласуется со страной другого континента. Именно беларусского нет ни в первом, ни во втором, ни в третьем понятии.
По мнению эксперта, тем стержневым словом, которое сочетало бы сакральное и обыденное, политическое и культурное, историю и будущее, могла бы стать «беларушчына». Ее то и дело упоминают как нечто ценное, но почти никогда не ставят в центр рассуждений, не выводят на уровень главной идеи и совместного деяния.
«Как по мне, “беларушчына” — это идеальное беларусское слово, полное искренних смыслов. “Беларушчына” фиксирует любовь к Беларуси, именно к своей земле, объясняет нашу особенность, выделяет среди других наций, дает свой ценностный ориентир», – считает Коршунов.
Трудность в том, что пока вряд ли кто сможет исчерпывающе объяснить, что есть «беларушчына» (ведь это понятие включает не только беларусский язык), без чего политическое использование концепта будет ограничено. С другой стороны, мне кажется, такая открытость для интерпретаций делает «беларушчыну» более привлекательной, более творческой для гражданского использования.
«Мне кажется, что беларушчыну можно ценить и популяризировать не только на беларусском языке. По крайней мере, в тех условиях, в которых мы находимся сейчас, так точно. Я бы сказал, что база ее сейчас — не язык как таковой, а все же что-то другое — не этническое, а этическое, моральное, ценностное измерение. Так было и в 2020-м году, и, как мне кажется, столетия раньше, когда не столько язык, происхождение или вероисповедание определяли особенности сообществ на беларусских землях, а взаимное уважение, ощущение своего и соседского достоинства, умение договариваться, находить консенсус и делать общее дело», – рассуждает Коршунов.
Люди могут строить «беларушчыну» сами
В символической свободе «беларушчыны» социолог видит еще одно безусловное преимущество — оно заключается в том, что при таком подходе люди могут строить «беларушчыну» сами, могут ее крафтить и кастомизировать.
Во-первых. Эта «беларушчына» с открытым кодом, который не только дает индивидуальную свободу, но и не позволяет идеализировать ни время за советами, ни эпоху ВКЛ, ни годы спелого лукашизма.
Во-вторых, определение того, что и как должно быть в ее пределах, должно идти именно так — снизу от людей, а не сверху от политиков или разного рода экспертов. Потому что не стоит людей подстраивать под существующие схемы (то ли национального взросления, то ли государственного строительства, то ли еще чего). Схемы должны вырастать из того, каким образом чувствуют и действуют люди.
В-третьих, сейчас оно где-то само так и делается. Снизу, своими силами, вопреки и времени, и властям, и войне. Люди держатся «беларушчыны», как понимают и как могут, ценя то, что в сердце. То, что делается, нужно обобщить, соединить друг с другом, спаять в общее дело.
«Сейчас, когда эксперты и политики рассуждают о нации, государстве, будущем, — сейчас надо смотреть не на существующие в книжках схемы и конструкты (тем более не на свои “хотелки”). Надо отслеживать, чем живет общество, и уже оттуда ловить существующие смыслы, которые должны стать кирпичиками для строительства нации, государства и общего будущего», – говорит Коршунов.
Еще один возможный бонус — это то, что именно на фоне почитания «беларушчыны», на базе общей любви к Беларуси можно было бы пытаться преодолевать тот разлад, разрыв в обществе, возникший после 2020-го года. Кроме нежелания войны, нас с той стороной объединяет еще и любовь к Родине.
