Экс-дипломат и старший исследователь Центра новых идей Павел Мацукевич вспоминает разные, иногда даже мистические пророчества и мифы, которые связывают прошлое с настоящим в мире и в Беларуси, соотносит ожидания с реальностью и размышляет о вариантах выхода из кризиса.
Ножницы доктора Гильотена
Первое из пророчеств, о которых здесь пойдет речь, имеет отношение к Великой французской революции, но касается всех революций, включая неудавшуюся беларусскую.
Пророчество носит имя писателя и мистика Жака Казота. Он закончил свои дни на эшафоте, предсказав за несколько лет до этого появление гильотины и свое свидание с ней. И не только свое, но короля и королевы и многих других менее знатных и важных особ.
Об этом гласит легенда, а познакомиться с ней можно в одноименной рукописи Жана-Франсуа Лагарпа («Пророчество Казота»), который был свидетелем казотовских откровений.
Казот пророчествовал на одном послеобеденном банкете у знатного вельможи, где присутствовали придворные, аристократы, литераторы, академики и сам Лагарп. Сансон из династии французский палачей описывает этот банкет как «один из очаровательных кружков 18 века, в которых таланты и дарования соединялись со знатностью и красотой», и называет Казота его душой благодаря уму, умению хорошо говорить и забавным выходкам.
Действие происходит за полтора года до начала Великой французской революции. Собравшиеся, как пишет Лагарп, сошлись на том, что революция не за горами, и уже принялись высчитывать, как скоро она наступит и кому из присутствующих доведется увидеть царство разума собственными глазами. Люди более преклонных лет сетовали, что им до этого не дожить, молодые радовались тому, что у них на это больше надежды. Один только Казот не разделял общих восторгов и был мрачен.
По версии Сансона, Казота стали расспрашивать о причинах дурного настроения. В итоге тот сознался, что видел странные видения, в которых были тюрьма, позорная тележка палача и эшафот.
«Можете радоваться, господа, вы все увидите эту великую и прекрасную революцию, о которой так мечтаете», — приводит Лагарп слова Казота, сказанные леденящим тоном.
Далее Казот говорит, что революция, к которой они так легкомысленно относятся, будет означать смерть почти всех присутствующих на данном банкете. И подробно описывает, кто и как погибнет, а также свою смерть.
Его слова воспринимаются как мрачная шутка и даже безумие. Присутствующие не в силах понять, что общего может быть между ними и тюрьмой с эшафотом, о которых должны думать только преступники. Однако спустя несколько лет все предсказания того вечера сбудутся со всей точностью.
У беларусской революции не было такого пророка, но что-то общее с нами в этой истории все равно есть.
Драматург и историк Эдвард Радзинский утверждает, что все революции начинаются как-то празднично. Во Франции народ весело и вдохновленно штурмовал оплот тирании — тюрьму Бастилии. Похожая эйфория царила и на протестах в Беларуси пока они были массовыми, хотя попыток штурма дворцов, тюрем, телеграфов и телефонов демонстрантами не предпринималось. В обоих случаях, как и в других им подобных, вихрь событий дал новых лидеров.
Французская революция, как известно, победила, но «пожрав своих детей»: очень многие стали жертвами своих вчерашних соратников, мечтавших о царстве разума. В отличие от нее беларусская — проиграла, обернувшись тюрьмой для тысяч людей и части лидеров протестов, сотни тысяч вынужденно покинули страну. Все это жертвы реакции режима, удержавшего власть, и не счесть пока их числа.
Однако общее с французской и другими революциями можно увидеть и в том, что (новые и старые) лидеры, избежавшие тюрьмы, оказавшись за рубежом, развернули борьбу не только с режимом, но и друг с другом. Не всегда очевидно, какой из этих фронтов для них более важен. Утешает, что борьба ведется без помощи гильотины, но это заслуга скорее радикального отличия эпох, чем наша.
Бумага сэра Черчилля
Теперь о войне и мифах. Наполненное ими под завязку интервью, взятое Такером Карлсоном у Владимира Путина, уже разобрано на запчасти. Мне показалась более интересным выступление самого Карлсона на всемирном правительственном саммите в Дубае, которое получилось некоторым послесловием встречи с Путиным. В нем есть кое-что, связанное с мифом, о котором пойдет речь ниже.
В Дубае Карлсон поделился своими мотивами и впечатлениям, критиковал Белый дом и в этом контексте, среди прочего, с иронией, а может даже сарказмом заметил, что разговор с американским политиком должен начинаться и заканчиваться Чемберленом, Черчиллем и Гитлером, потому что исторический шаблон американского политика очень мал — это двухлетний период в конце 1930-х. По Карлсону, в США все основано на таком понимании истории и на этом основании американские политики убедили себя в том, что Путин собирается захватить Польшу.
Кто его знает. Правда, Путин все же не Гитлер, а любые исторические параллели хромают, но могут подсказать, как считал Киссинджер, как при сопоставимых условиях могут развиваться события.
Параллель между большой войной, развязанной Россией против Украины, и событиями в Европе в конце 1930-х, в частности, мюнхенским сговором, популярна не только в США, но и в нашем полушарии.
Еще более популярна мысль, привязанная к этому событию и периоду, которую за последние годы многократно цитировали и приводили как именитые политики, так и анонимные комментаторы из соцсетей, чтобы рассказать, к чему все идет и обосновать единственно верную линию поведения государств в свете агрессии Путина.
Мысль такая: если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, она получает и войну, и позор. Поскольку она приписывается Черчиллю, то автоматически превращается в супертяжеловеса, разрушающего любые контраргументы. С сэром Уинстоном ведь не поспоришь.
Загвоздка в том, что Черчилль такого не говорил и не писал, цитата сфабрикована из похожего изречения, но имеющего важные отличия. Считается также, что Черчилль адресовал пользующуюся сверхспросом мысль Чемберлену по случаю его мюнхенских договоренностей с Гитлером, а также лидерами Франции и Италии — их результатом, как известно, стал раздел Чехословакии и новые аппетиты у самого знаменитого ефрейтора. Однако и это (в смысле адресата) не так.
На самом деле оригинал цитаты содержится в письме Черчилля его близкому другу Ллойду Джорджу, написанном за полтора месяца до Мюнхена и сговора, и звучит так: «Я думаю, что в следующие несколько недель нам придется выбирать между войной и позором, и я почти не сомневаюсь, каким будет решение».
Разумеется, это никак не меняет самой истории, но добавляет ей достоверности, полезной для проведения параллелей. Все же между тогда и сейчас есть и весьма существенная разница, которая при всех иных схожестях и отличиях делает выбор между войной и миром (или позором — как кому) куда более сложным. Это ядерное оружие.
Для Беларуси все еще сложнее. В наших национальных интересах — оказаться за пределами любого конфликта и не занимать ничью сторону, потому что, как правило, отношения со всеми конфликтующими сторонами, какой конфликт не возьми, для нашей страны одинаково значимы. Как бы настойчиво ни подталкивала к выбору мораль или сфабрикованные мысли Черчилля. Главная сложность в том, что выбор у Беларуси после 2020-го фактически пока отсутствует.
Камень герра Шольца
Тему войны и выпуска продолжают пророческие изречения иных столпов той эпохи — Иосифа Сталина и Альберта Эйнштейна.
То, что можно считать предсказанием Кобы, цитирует Молотов в своих разговорах с Феликсом Чуевым (книга «Сто сорок бесед с Молотовым»), и звучит оно так: «Первая мировая война вырвала одну страну из капиталистического рабства. Вторая мировая создала социалистическую систему, а третья навсегда покончит с империализмом».
Это, наверное, было скорее замыслом или даже планом, который мог быть реализован, по крайней мере, в смысле попытки, проживи Иосиф Виссарионович еще с десяток и более лет, а так выходит, что мудрый отец и великий кормчий ошибся.
Есть мнение, что Третья мировая война уже отшумела — в виде той, что была холодной и закончилась полным крахом социалистического лагеря. В этом смысле столкновение России с Западом, которое происходит сейчас в Украине, является уже четвертой.
Правда, в таком случае тень ложится на предсказание Альберта Эйнштейна, которому, как известно, приписываются следующие слова: «Я не знаю, какое оружие будет использоваться во время Третьей мировой войны, но четвертая будет происходить на палках и камнях».
Ничего подобного, как видим. Иначе германский канцлер Олаф Шольц не стал бы тратить камень на закладку новой фабрики по производству снарядов, а отправил бы его прямо на фронт.
Кстати, судя по всему, цитата Эйнштейна тоже несколько искажена. В одной из американских газет в 1947-м говорится о званом ужине, в котором он участвовал. Там приводится диалог ученого и репортера: первый говорит, что не знает, какое оружие может быть использовано в Третьей мировой войне, но нет никаких сомнений в том, какое оружие будет использовано в четвертой. А на уточняющий вопрос журналиста, отвечает, что это будут «каменные копья».
Однако это все же мелочи, не меняющие сути предсказания. Не так важен и порядковый номер конфликта, сколько угроза применение в нем ядерного оружия, которая в этот раз велика как никогда и может сделать мысль Эйнштейна о камнях или копьях пророческой. И с этим определенно нужно что-то делать, но что?
Жребий брошен
Например, постараться одолеть противника, не вступая в сражение, как завещал китайский спец в искусстве войны Сунь-цзы. Это означает широкое применение дипломатии и компромиссы. Гонка вооружений и прямое военное столкновение без попыток решить вопросы иначе как раз могут обеспечить эффективный трансфер тех, кто выживет после нажатия ядерной кнопки, в каменный век.
Санкции как метод воздействия на Кремль, возможно, могли бы иметь желаемый результат, если бы к санкционному режиму присоединились все или почти все страны. В наращивании санкционного давления мало смысла и много издержек. Сперва необходимо лишить Россию поддержки сочувствующих, развалить ее союзы и отколоть союзников (точнее союзника). И это, по-моему, как раз один из искомых вариантов действий, который как раз предполагает дипломатию и компромиссы.
Для этого от Запада потребуется другая политика — ориентированная на достижение конкретной цели, а не продвижение ценностей. Придется пойти на сближение вокруг общих интересов с одиозными режимами, включая беларусский, и закрыть глаза до поры до времени на разногласия. И даже непреодолимые.
Если подняться (или опуститься) на уровень отношений Беларуси и Запада, то очевидно, что к числу этих общих интересов с началом большой войны в Украине относится неучастие в ней беларусских вооруженных сил, укрепление независимости Беларуси как способа дистанцирования от Кремля, безопасность общих границ. Смысл их культивирования в том, чтобы попытаться отколоть от Москвы того самого единственного союзника.
Поставив во главу угла общие интересы, скорее всего, удастся как-то разрядить и ситуацию в самой Беларуси. Возможно, получится прийти к взаимным уступкам хотя бы к выборам 2025-го. Договориться по ним и тем вопросам, где зацикленность на разногласиях не позволяет достигнуть подвижек уже три с половиной года.
Со стороны режима это касается освобождения людей и прекращения массовых репрессий. Со стороны Запада — формального признания (например, через возвращение послов), смягчения санкций по ключевым экспортным отраслям и открытия доступа к портам стран Балтии. Без этого немного отбуксировать Беларусь от России (хотя бы экономически) и создать трещину между Москвой и Минском в любом случае не получится.
