Война безжалостна ко всем, и к взрослым, и к детям. Только за детей особенно больно, ведь они столь наивны и светлы, и хочется, чтобы их время не было омрачено ужасами оккупации агрессоров. Но, увы, сегодня детки Украины переживают страшные времена, впитывая кошмар войны. О чем они говорят? Как переживают? Собрали, выложенные в сетях, что говорят и пишут украинские дети.
Украинский режиссер Олег Кавун в своем твиттере опубликовал тред с цитатами. Что говорят украинские дети, сидя в бомбоубежищах и, вынужденные стать беженцами.⠀⠀
— Мам, а ты слушаешь Арестовича?
— Иногда.
— Слушай всегда, вдруг он скажет, что можно вернуться, а мы пропустим.
*⠀
— Мам, а где тот мальчик, что сам перешёл границу? Давай его заберём, ему страшно там одному.
*⠀
— Мам, а сколько у него ещё бомб?
*⠀
— Мам, а если наш дом разбомбят, можно будет мое лего оттуда вытащить?
*⠀
— Мам, а если Бог не убивает Путина, получается, что Бог на украинцев за что-то обиделся?
*⠀
— Мам, хорошо, что война рано утром началась, а так бы дети успели пойти в школу.
*⠀
— Мам, мне уже все равно на бомбы, давай вернёмся в Киев
*⠀
— Мам, а русские дети смотрят войну? Им нас не жалко?
*⠀
— Мам, а ты говорила, что детские мечты должны сбываться. Мои больше не сбываются. Это я уже взрослый?
*⠀
— Если война будет долго, папа нас не забудет?
А вот это написала одна женщина своей знакомой, небольшой срез переживаемого нескончаемого кошмара:
“У меня упала коробка на пол. Все дети легли калачиком и укрыли головы руками. А один мальчик ждал маму в туалете. Задел сушилку для рук, она завыла. Он подумал, что это сирена, заплакал, закрыл ушки, побежал и лег в угол. Им всем по три года”.
А это история Кати, девушки из Мариуполя:
Знаете, то чувство, когда больно? Я когда-то влюбилась в мальчика, а он в меня нет, и я думала, что это больно. А оказалось, что больно это видеть, как твоя мама умирает у тебя на глазах. А братик все к ней подходит и говорит: «Мамочка не спи, ты замерзнешь». И мы никогда не попадем на ее могилу. Она так и осталась в сыром и темном подвале.
Мама держалась до последнего. За три дня до нашей эвакуации она умерла. Я сказала брату, что она крепко спит и ее не стоит будить. Но кажется, он все понял.
Я ненавижу Россию. Мой родной дядя там. Знаете, что он сказал мне по телефону? «Катя? Какая еще Катя? Девочка, я вас не знаю. Какая война, какая Катя»? А потом он написал мне с левого номера: «Катенька, не пиши мне, для меня и моей семьи это очень опасно. А маму уже не вернуть». Я ненавижу их! Это же была его родная сестра! Как так можно?!
Когда умерла наша соседка, а мы не могли ее вынести, она начала пахнуть. А потом стало тихо, и дядя Коля ее вынес, и сам подорвался на растяжке. Мама очень плакала. После смерти папы дядя Коля был самым близким человеком. … Трупы так воняют. Они там были везде. Я брату закрыла глаза маминым шарфиком, чтобы он этого не видел.
Мы ходили в туалет, спасли, ели остатки еды в одном подвале. А как-то дядя Коля словил голубя, это был, наверное, пятый ил и шестой день, и мы его зажарили, и ели. А потом нас всех рвало.
Фото обложки — https://t.me/V_Zelenskiy_official
