Как это покидать свои дома, убегать от войны под ракетными ударами? Это могла быть аннотация к книге про отечественную войну, но сегодня это истории людей, вынужденных спасать свои жизни. Публикуем истории двух героинь из Украины, страны, которая оказалась под огнем жестокой и бессмысленной “спецоперации”.
Елена
Днепропетровская область долгое время оставалась одной из самых безопасных. Разбомбили аэропорт, в Днепре снаряд попал в обувную фабрику, в соседних с ней домах выбило стёкла внутрь квартир. Прилетело в Кривой Рог и в другие населённые пункты, что граничат с Запорожской областью.
На второй неделе войны мы с соседями начали обустраивать подвал нашего дома под убежище. Выгребая тонны строительного мусора, которые остались там ещё со сдачи объекта, я мысленно перебирала собранный ещё в первый день тревожный рюкзак. Надо взять больше воды и еды, и кошачьего корма нужно взять побольше. Зарядить аккумуляторы для светильника, чтобы хоть небольшой источник света был как можно дольше. Фонарик-электрошокер зарядить и взять зарядку с собой. В подвал провели электричество, сделали несколько розеток, пока будет возможность – смогу зарядить. Пауэрбанк тоже. И всё это в голове стало крутиться, как обыденность, как что-то совершенно привычное. Мне стало страшно, что теперь это моя реальность.
Страх я почувствовала на второй день войны. В первую ночь всё ещё казалось таким безопасным, ведь так же вовсю светит вывеска магазина напротив в окно комнаты, улицы частного сектора ярко освещены. А на второй день — тотальная темнота. Так темно, что тебе страшно смотреть в окно — ты ничего не видишь, совсем. И заунывный лай собак, как предвестник чего-то недоброго. Я засыпала с мыслью, что могу не проснуться утром. Или проснусь, но от моей квартиры мало что останется. Или что во сне меня убьёт не снаряд, а окно, которое разлетится на осколки и ими же меня изрешетит. Этот страх пронизывал до мозга костей, ты засыпаешь с этим страхом, содрогаешься ночью, потому что во сне мозг «включает» тебе сирену, ищешь в кромешной темноте телефон — не было ли тревоги. Снова пытаешься уснуть.
Посмотреть ничего не можешь, кроме новостей. Целый день включена трансляция новостей. Даже, когда едешь за продуктами, оставляла её включённой. Боялась выключить. Переключиться не можешь, чтобы просмотреть фильм, например. Никак. Мозг просто не может.
Со стороны постоянно давят родители, которые в унисон говорят уехать в Европу. Три недели отмахивалась, как же я поеду сейчас, когда здесь мой дом, здесь моя земля, здесь всё родное. Я планировала переезд, но в мирное время. Тогда, когда я в любой момент могу вернуться домой. Когда нет никакой угрозы.
Но теперь, как же мне ехать теперь, когда я нужна стране. Маленькие дела — плести сетку, резать материю на коктейли, просто говорить с людьми о чём-то ещё — это ведь тоже важно. И поддерживать экономику страны своими покупками, донатить ЗСУ. Бороться на информационном фронте — жаловаться на аккаунты в инсте, телеге, тик-токе. Помогать креативщикам создавать материалы для нашего интернет-фронта. И всё это под невероятный страх бомбёжек и оккупации. Что я пойду с голыми руками на вооружённого до зубов российского солдата? Только в воображении. В реальности меня просто изнасилуют и убьют…
Мама додавила — сказала, что взрослая кошка может не пережить звуки авиаударов. Все видео с животными, которые умерли от разрыва сердца из-за бомб, меня доводили до слёз. Моя кошка — моё сердечко. Я не представляю, если бы с ней произошло что-то такое же.
Сборы, когда ты бежишь на неопределённый срок — мучительны. Ты не знаешь, что брать. Я запихала в чемодан первое, что попадалось на глаза. Купила переноску. Взяла запасы корма. Это кошмар, когда ты не понимаешь, куда ты собираешься. В итоге получается, что всё самое дорогое в этой жизни помещается в руки: в одной переноска с кошкой, в другой — ноутбук.
Папа купил билет на автобус до Варшавы. Это был самый «комфортный» вариант. В эвакуационный поезд меня могли не пустить, а если бы пустили бы — я могла всё время ехать стоя. До Варшавы мы ехали сутки, кошка всё это время ничего не ела и не пила. Я стала очень сильно переживать и по приезду сразу решила ехать дальше. Изначально планировала ехать в Вену. Но в последний момент что-то меня сбило, поехала в Прагу. Мама в Чехии уже 4 года на заработках. Хоть и далеко от столицы, но родной человек. Ещё 9 часов мы ехали с кошкой в поезде. Она по-прежнему отказывалась от воды и еды. От усталости меня начали накрывать истерика. Я плакала от страха, от боли за состояние кошки, от переживаний «что дальше» и от сильного изнурения. Полтора суток я еду сидя. Я не чувствую нижнюю часть тела начиная от копчика. Ноги отекли, болят.
На главном вокзале встретили волонтёры. Оказалось, всё гораздо сложнее с жильём и поселением. Тем более со взрослым животным. Я расплакалась прямо на вокзале. Мне было ужасно стыдно за себя, я пыталась успокоиться, но не могла. Усталость, стресс, непонимание, что делать…
Теперь каждое утро просыпаюсь и думаю, что всё же зря уехала, никому я здесь не нужна, меня здесь никто не ждёт, и нет никаких перспектив. И как только это закончится — я сразу же вернусь и буду отстраивать свою страну.
Юлия
Когда началась война, я со своей девушкой и с родителями и братом укрылись в метро. Там мы провели неделю, спали на бетонном полу, сначала подстилая одеяло, потом, сбегав домой, принесли надувной матрас, с ним стало не так холодно. Вылазки на улицу за хлебом превращались в подвиг, приходилось стоять в очереди по несколько часов под обстрелами. Как-то ракета попала совсем близко от метро, в школу, в которой учился мой брат, мы почувствовали удар, все затряслось. После этого удара мы решили уехать, даже не забегая домой за нужными вещами. Нам тогда повезло, утром был сильный туман и самолеты не летали. Мы смогли заправить машину и проехать 250 километров без пробок. Доехали до Кременчуга и заночевали у друга. Потом снова в путь, следующую ночь провели в поле между Кропивницким и Уманью.
Немного отдохнув, двинулись дальше. Бензин в баке был практически на нуле, но нигде на заправках его не было. Наконец попалась заправка с бензином, но очередь к ней была около трех километров. Заправились, провели ночь снова в поле и поехали дальше. Удалось добраться до Хмельницкого, там в отеле остановились, правда, ночевали в тренажерном зале на полу. Мои родители с братом там и остались, потому что там было всё необходимое для жизни.
А мы с девушкой поехали дальше, на следующий день отправились во Львов, один поезд пропустили, не смогли влезть, в следующий еле впихнулись, почти всю дорогу около пяти часов простояли на ступеньках в тамбуре. Было очень холодно, это была старая электричка, в которой дуло со всех щелей. Добравшись до Львова, снова отстояли огромную очередь на электричку до границы Шегини. На границе мы провели всю ночь, очередь была огромная. В Польше автобус довёз нас в Пшемысль, оттуда мы взяли бесплатный билет в Прагу, мест сидячих не было, поэтому 10 часов ехали как придётся.
В Украине у меня осталась бабушка и дядя с семьей, они живут в небольшом селе Бакаевка. Полторы недели они провели в погребе, так как в это время русские военные расстреливали всех, кого встречали. Просто так. А когда они убегали из поселка, то выносили из домов все, что найдут: картошку, золото, вещи…
Сейчас мы находимся в Праге. Живем нормально, есть жилье и работа. Очень сильно скучаем по дому. Очень хочется вернуться назад, но вопрос в том, будет ли куда возвращаться.
Например, в дом, где работала моя девушка, попала ракета недавно и был пожар.
А русских я презираю, это жалкий народ. Рабы всегда найдут своего тирана… Мое отношение к России было максимально испорчено еще 8 лет назад.
