Силовики разгромили квартиру матери Антона Мотолько. В телеграм-канале карателей появилось видео «обыска», который больше напоминает погром. Это не первый случай — сломанная мебель, разбросанные вещи и разбитые зеркала — то, что оставляют после себя силовики в квартирах известных беларусов.
Каратели из ГУБОПиК разгромили квартиру блогера и активиста Антона Мотолько. Видео уже в привычном стиле «Квартирного вопроса» появилось в одном из провластных телеграм-каналов. Мотолько сообщил, что силовики разгромили квартиру его 71-летней мамы и эмоционально прокомментировал ситуацию.
«Лукашенковские шавки разгромили квартиру в Минске, в которой живет моя мама. Это все, что вам нужно знать про “сильного лидера с железными яйцами” и его фашистскую вооруженную банду, которая настолько “ничего не боится”, что спустя 2 года после того, как я выехал из квартиры — мстит моей маме, 1951 года рождения. Мы то все уберем и починим. Нашли чем пугать», – прокомментировал ситуацию Антон Мотолько.
Демонстративные погромы стали привычной практикой силовиков. Недавно они разгромили квартиру представительницы «Киберпартизан» Юлианны Шеметовец, циничное видео в духе «Квартирного вопроса» они также опубликовали в своем телеграм-канале. Из подписи к видео становится понятно, что погром — это месть карателей за сливы их данных, «за боль и тревогу наших матерей». Также в посте к видео они открыто угрожают активистке дальнейшим преследованием: «Все только начинается».
Перед этим появилось видео разгромленной квартиры Вадима Прокопьева. После прихода силовиков в квартире было сломано практически все: мебель перевернута, вещи разбросаны, а зеркала разбиты. Прокопьев прокомментировал инцидент «Зеркалу», как оказалось, силовики громят его квартиру не впервые — в августе прошлого года погром устроил «КГБ». После чего он отремонтировал квартиру и решил сдать.
«Они подленько дождались окончания ремонта, чтобы я уже там достаточно денег потратил, и вернули в исходное состояние. Столько мне рекламы сделали», – смеется Прокопьев.
Несколько недель назад был разгромлен дом Валерия и Вероники Цепкало. Перед тем «обыск» прошел в квартире Янины Сазанович, а также Андрея Паука. Мстить таким образом режим начал еще в прошлом году, тогда силовики устроили погром в квартире программного директора «Маланка Медиа» Катерины Пытлевой, а также разнесли квартиру бывшему коллеге — экс-прокурору Евгению Бабаку.
Конфискация имущества и взятие в заложники родственников
Погром квартир — не единственный метод давления режима на политических беженцев. Силовики берут в заложники родственников политэмигрантов для оказания давления на последних. Так, недавно были задержаны родители певицы Маргариты Левчук. Она рассказала, что суд приговорил их к штрафам по 2240 рублей, а также силовики требовали призвать дочь прекратить заниматься политикой.
На этом репрессивный аппарат не планирует останавливаться, Совет Республики одобрил поправки в уголовно-процессуальный кодекс. С принятием документа в Беларуси смогут заочно судить тех, кто уехал из страны, и конфисковывать их имущество. Очевидно, что нововведение станет еще одним способом давления на политических беженцев.
Зачем «власть» идет на такой шаг?
Историк Александр Фридман поразмышлял над причинами погромов с журналистами «Нашай Нiвы». По словам историка, так режим не только мстит насолившим ему беларусам, но и хочет продемонстрировать силу. Такие методы использовали разные диктатуры — от нацистской Германии до полицейских диктатур Латинской Америки.
«Почему власть идет на такой демонстративный шаг? Она посылает месседж: мы сильны, мы особенные, мы хозяева жизни, мы можем сделать с вами все, что хотим. Для нас нет границ, вы должны это знать, вы должны с этим жить», – не сомневается в мотивах режима Фридман.
Александр Фридман не исключает, что скоро дело может дойти до конфискации имущества у «врагов» режима.«Режим Лукашенко опирается на репрессивный аппарат, и его каким-то образом надо поддерживать. Поощрять не только идеологически, но и материально. И возможность получить имущество, деньги, отобрав их у “врагов” — это очень привлекательная вещь», – считает историк.
