Социолог Геннадий Коршунов продолжает анализ репрессивного давления режима на беларусское общество как масштабной системы. В предыдущем тексте он рассказал о скрытых и малозаметных частях этой системы. В этот раз эксперт проанализировал уровни репрессивной системы. Подробнее в материале.
В задержаниях есть два направления: систематическое и реактивное
Как говорят правозащитники, полностью оценить масштаб задержаний сейчас невозможно, доступная нам информация очевидно неполная. Но и по ней можно увидеть, что в задержаниях есть два основных направления: систематическое и реактивное.
Когда мы говорим про реактивные задержания, то здесь имеется в виду ставшая уже практически автоматической реакция силовиков на любую экстраординарную ситуацию – включить «режим хапуна», то есть хватать всех, кто хотя бы теоретически может иметь отношение к этой ситуации. Здесь характерен кейс с ЧВК «Рёдан», когда силовики без разбора десятками задерживали молодых людей, зачастую несовершеннолетних, которые просто собирались и ничего не делали.
С систематическими задержаниями сложнее. Здесь тактика хапунов трансформируется в практику коллективных задержаний, включая задержания семейных пар, коллег, друзей, соседей и других групп нелояльных граждан.
Основанием систематических задержаний, вероятно, является желание отомстить всем, кто в 2020 году посмел тем или иным способом высказать свое мнение относительно фальсифицированных результатов выборов, властей и/или лично Лукашенко.
У нелегитимных властей нет возможностей предложить обществу никаких долговременных «пряников». «Невступление» в российско-украинскую войну, запрет роста цен и копеечные понижения цен на бензин имеют лишь ситуативную значимость. Отсюда вывод – из доступных инструментов стимулирования лояльности режиму остается только «кнут».
Плюс к этому между различными силовыми ведомствами, скорее всего, существует своеобразное социалистическое соревнование в «игре с галочками»: кто больше экстремистских ячеек вскроет, кто сильнее накажет, кто больше выслужится.
Пытки в местах лишения свободы продолжаются
Следующий уровень – это то, что творит режим в местах лишения свободы, начиная от СИЗО и заканчивая тюрьмами и «химией». «Весна» продолжает фиксировать факты пыток и запрещенного обращения с заключенными, а недавно вышел доклад о пытках на Окрестина в 2020 году.
Если судить по интервью бывших политзаключенных (например, один, два, три, четыре), с тех пор накал репрессий немного спал. Но на самом деле все продолжается – и избиения, и отказы в госпитализации, и лишение сна, и прочие проявления того, что иначе как пытками назвать сложно. К пыточным практикам следует добавить такие варианты давления на политических заключенных, как ограничение права на переписку, периодические заключения в карцер на долгие сроки, возбуждение дополнительных уголовных дел и новые суды, и новые сроки, отдаляющие выход на свободу.
Бывших политзаключенных не бывает
Выход на «волю» не выводит человека из-под внимания режима. Освободившись, бывший политзаключенный приобретает множество обязательств и ограничений. К числу таковых относятся необходимость регулярно отмечаться в милиции, готовность к приходу той же милиции в любое время суток, бессилие перед «осмотрами»-обысками, вызовы на «профилактические беседы и т.д. Список можно продолжить, но суть в том, что «бывших» политзаключенных не бывает (даже если официально они и не были таковыми признаны). На них давили, давят и будут давить – режим не может иначе, ему нужны враги.
Фото АР
