«Володарка по сравнению с Жодино — санаторий». История Ренаты
19-летнюю Ренату Смирнову задержали 1 ноября в Минске. Тогда был воскресный марш «против террора». Марш совпал с традиционным ежегодным шествием в Куропаты, приуроченному ко дню памяти «Дзяды» и печальной дате расстрела беларусской интеллигенции. Многих задержанных в тот день обвинили, кроме привычного нарушения общественного порядка (23:34), еще и в организации и подготовке действий, грубо нарушающих общественный порядок, что является уголовным преступлением (ст. 342 УК РБ). Это интервью мы записали 22 января, но ждали решения суда, который состоялся 29 января.Поговорили с мамой Ренаты Яной Лаской о том, каково это — все переживать и не сломаться, когда твоя дочь в тюрьме. И как не сломаться, будучи обвиняемым абсурдной властью.
КАК ВСЕ БЫЛО:
В тот день Рената со своим парнем Ваней шли к Куропатам. Но не дошли: их задержали в Заводском районе и отвезли в Заводское РОВД. Там сразу предъявили обвинение по 23:34, а Ване еще и уголовное по «342» статье. Из Заводского РОВД перевезли в Жодино, где дочь провела сутки, и потом ее отпустили домой до суда.
На следующей неделе после задержания в их общей квартире провели обыск, а дочку снова задержали, уже по уголовной статье — той же, что и у Ивана. Ужасно, что после задержания я не могла найти дочку три дня, нигде в списках ее не было. Потом выяснилось, что ее несколько раз перевозили из одного места в другое. То на Окрестина, потом в прокуратуру, из прокуратуры снова в РОВД. Там она провела сутки, ночевала на стуле, пока милиционеры разбирались, что с ней делать и куда отвезти, у них возникла какая-то путаница с документами.
Работа бездушной системы, которой наплевать на живых людей. Нет в списках — нет человека. Ребенок больше суток провел без еды.
Нашли в Жодино: Ренату заключили под стражу на время следствия на два месяца.
11 января два месяца истекли. Какое обвинение выдвинули и детали дела я не знаю, так как у адвоката подписка о неразглашении. 19 января дочку перевели на Володарку.
По неподтвержденной информации около трехсот человек, задержанные 1 ноября, обвиняются по той же уголовной статье.
Я думаю, что ни следователи, ни судьи ничего не решают и все уже решено выше. Либо это будет показательная порка и неоправданно суровые приговоры, либо освобождение или условное освобождение с наибольшей выгодой для государства — химией, огромными штрафами. Логики в действиях силовых структур нет, невозможно что-то предугадать и спрогнозировать, как будет дальше. Все, что сейчас происходит – это запугивание всех остальных с использованием наших детей, которые в заложниках.
КАК РЕНАТА ОТНОСИТСЯ К ПРОИСХОДЯЩЕМУ
Дочка не жалуется и не унывает, пишет, что это для нее ценный жизненный опыт.
В Жодинской тюрьме постаралась найти общий язык с библиотекарем, хотя это и было нелегко: работники тюрьмы не очень добры к задержанным. В итоге читала хорошие книги, она всегда любила мировую классику. Хорошо, что в тюрьме есть такая литература. Два месяца Рената провела в двенадцати местной камере; люди постоянно менялись, кого-то выпускали, кого-то переводили в другую камеру.
После перевода Володарку Рената при встрече с адвокатом обмолвилась, что забыла, каково это, когда к тебе относятся, как к человеку. И что Володарка по сравнению с Жодино – санаторий.
Я понимаю, что она держится. Потому что в тюрьме ломаться нельзя. Если ты сломаешься – ты погибнешь эмоционально, погибнешь как личность.
КАК НЕ СЛОМАТЬСЯ САМОЙ:
Все воспринимается так, словно проходишь некий квест. Вышел на следующий уровень, осматриваешься и начинаешь думать, как будешь выживать на этом этапе.
Когда Рената выходила на марши, я молилась, чтобы она не попалась и не пережила опыт нахождения в ИВС. Когда она попалась, у нее появилось административное обвинение, я молилась, чтобы не было уголовного, для меня тогда это казалось самым страшным. Когда предъявили уголовное (следующее условия игры, ты уже ничего не можешь сделать), я стала думать только об одном — лишь бы ее не посадили. Но она оказалась в Жодино.
Сейчас у меня одно желание – чтобы дочь отпустили после суда. Чтобы приговор был как можно мягче. Не знаю, что будет дальше. Эта история не завершена, пока Рената не на свободе. Нужно понимать, что всегда может быть хуже. С каждым изменением обстоятельств просто стискиваешь зубы, принимаешь их и живешь дальше. Я часто думаю о матерях парней, которых осудили за взрывы в метро. Как жить, зная точно, что твоего сына расстреляют? Для меня понимание, что по 342 статье нет высшей меры наказания, что моя дочь будет жить, пусть даже в колонии (худший из всех вариантов), в итоге делает эту всю ситуацию оптимистичной. Как ни ужасно это звучит.
Конечно, я очень хочу, чтобы Беларусь освободилась, я мечтаю об этом с моих семнадцати, когда мы студентами сбегали с пар на демонстрации весной 96-го. Но сейчас у меня нет взвешенных прогнозов, есть только эмоции. На мой взгляд, все мирные цивилизованные способы борьбы с диктатурой — важны и единственно допустимы, но они не работают. Все, что делают беларусы и мировое сообщество: протесты, санкции, отмены чемпионатов и так далее – не свергнет режим. И у меня нет ответа на вопрос, что делать.
Итог: По решению суда Ренате Смирновой дали два года ограничения свободы без направления в исправительное учреждение.
Photo by Denis Oliveira on Unsplash
