Выборы 2020 года не обошли стороной ни одного беларуса. Все мы слышали о грубых нарушениях на избирательных участках и о недопустимом отношении к независимым наблюдателям. Для вас мы собрали истории наблюдателей на президентских выборах, в которых есть один общий момент — беззаконие. Публикуем первую историю героя, который попросил не называть его имени. Также хотим напомнить, что ZUBR работает над улучшением инструментария по наблюдению и команде всегда нужны наблюдатели. Так как пока не падет режим, все последующие политические кампании являются незаконными, и в наших руках продолжать борьбу.
“Я хотел быть причастным”
Раньше для меня политика была чем-то непонятным. И я заинтересовался ей не из-за политических мотивов, а потому что захотел что-то изменить, сделать лучше. Я понял, что мне важно стать причастным к изменениям в стране и к борьбе за справедливость. Я осознавал, как и многие, что выборы в 2020 году будут сфальсифицированы и победит Александр Лукашенко. Но также я осознавал, что сейчас за него голосуют не так, как раньше. Поэтому я хотел убедиться сам, что все пройдет хорошо либо плохо.
Случился триггер
Моя бабушка живет в деревне. Я люблю приезжать к ней гостить. Как-то вечером я решил устроить себе велопрогулку по деревне. Ехал по улочкам, а мимо меня проходили люди в алкогольном опьянении — люди, которые уже ничего не хотят.
И вот я ехал, смотрел на этих людей и мне вспомнилось мое детство, когда я приезжал в деревню и видел, что открыт и хорошо функционирует магазин, есть клубы, библиотека. Тогда люди чувствовали себя как-то посвободнее, чем сейчас.
И тогда понял, что если так и дальше будет продолжаться, то у людей не будет выхода, кроме как спиваться и умирать. Они ничего не видят вокруг себя, кроме своей обыденности и колхоза. И я подумал, что если не сейчас, то когда что-то можно будет поменять? Так я окончательно и решил пойти независимым наблюдателем на выборы.
Проблемы с регистрацией
Все началось с того, что я приехал в первый день регистрации на участок в деревне Рабонь, чтобы уточнить технические вопросы. Но один из членов комиссии мне сказал, что участок не работает. В итоге я не смог ни зарегистрироваться, ни задать интересующие меня вопросы. Я не стал устраивать разборки, мирно ушел, после чего узнал, что слова члена комиссии оказались ложью — участок в тот день работал.
В следующий раз я приехал на участок за три дня до начала досрочного голосования. Меня не хотели регистрировать. К сожалению, люди, которые находились в комиссии, совершенно не знали, как должны проходить выборы, какие у них есть права и обязанности и могут ли они посылать людей так, как посылали меня.
Мне сказали, чтобы я уходил, иначе вызовут милицию. Я знал свои права и сказал, что если они меня не хотят регистрировать, то пусть пишут письменный отказ. Я показал им основания, по которым они не имеют права меня не зарегистрировать. Только после этого они начали куда-то звонить, мельтешиться. Стали паниковать: “У нас независимый наблюдатель, что делать?”
Спустя минут 15 после разговоров и звонков куда-то выше, члены комиссии все-таки решили проверить подписи, которые я собрал. Через минут 30 после того, как я стоял у них над душой и качал свои права, меня все-таки зарегистрировали.
В принципе, у меня все прошло довольно успешно. Потому что я знаю случаи наблюдателей моего же района, когда людям, которые поставили подпись, лично звонили, угрожали и говорили отказаться от своей подписи, чтобы этого независимого наблюдателя не аккредитовали.
Как проходило наблюдение
Из-за указа госпожи Ермошиной в дни досрочного голосования на участок пускали всего три наблюдателя, в день выборов — пять. Я был седьмым в списке, получается все, кто были передо мной имели приоритет. Понятно, что записали туда своих людей.
Я приходил на участок, он находился в школе и с самого утра и сидел там до конца рабочего дня. И всех этих работников колхоза, сторожей, которых записали в качестве наблюдателей, заставляли там сидеть. Было очень много негодования по этому поводу. Потому что простым людям, во-первых, нужно было работать, а во-вторых… Ну кому захочется сидеть там летом целый день?
Я же сидел за пределами участка. Условно, участок заканчивался в актовом зале, а я сидел у дверей и считал явку. Наблюдал, чтобы не выдавали бюллетеней без удостоверения личности, не привозили людей автобусами и так далее.
Нарушения на избирательном участке
Тогда я закрывал глаза на то, что комиссия сидела без масок, а также не было ширм на кабинках. Я понимал, что с нашими судами будет сложно что-то доказать. Но одно строгое нарушение я все-таки выявил. Одному из избирателей выдали бюллетень без удостоверения личности. Так он и проголосовал.
Я написал жалобу по этому поводу, в которой попросил пригласить меня на участок, когда будет рассматриваться данный вопрос. Но меня так и не пригласили на заседание. Его провели втихаря в 7 утра 9 августа. На вопрос, почему меня не пригласили, они ответили: “Вы еще спали, мы не хотели вас тревожить”. Но решение данного заседания мне предоставили. Звучало он как-то так: “До этого, когда проходили, информировали людей о необходимости голосовать на выборах, у этого человека проверили паспортные данные”. Просто смешно.
Еще был момент, что председатель комиссии звонил людям и приглашал голосовать в дни досрочного голосования, мол, людей меньше. Хотя мы все прекрасно знаем, что члены комиссии не имеют права кого-то агитировать, когда они уже уполномочены.
Про все нарушения, замеченные мной, я докладывал в ZUBR.
Провокации со стороны милиции
На первом участке меня пытались спровоцировать, якобы я делаю опросы граждан в день выборов. Ко мне подошел милиционер и сказал, что им пришла жалоба от одного из членов комиссии, что я делаю опрос граждан. Я попросил назвать имя и фамилию члена комиссии, сказал, что сейчас мы вызовем милицию, составим протокол о том, что на меня клевещут. В общем, я заявил, что это неправда и готов с этим разбираться. Камеры в школе были отключены именно в этот день, поэтому я бы ничего не доказал, но решил пойти ва-банк.
От меня отстали. Но позже приехал депутат Вилейского района с еще одним милиционером и они меня выгнали с территории школы. Заявили, что если я зайду за ворота, то они меня “быстренько упакуют”, так сказать. В общем, намекнули, что применят ко мне более жесткие меры.
Я ушел. Понимал, что нет смысла ругаться. Я должен был быть еще районным наблюдателем и поэтому мне не хотелось сесть раньше времени. Я поехал на другой участок, который находился в гимназии в Вилейке. Там я собрал подписи. Меня зарегистрировали без проблем, но сразу же выгнали с угрозами за территорию гимназии.
“На меня вызвали ОМОН”
Я стоял за забором гимназии и считал явку. Ко мне подходили избиратели с белыми ленточками и спрашивали, почему я как наблюдатель нахожусь за пределами участка. Я объяснял, что меня выгнали.
Граждане подходили к председателю комиссии и возмущались, почему я нахожусь не на территории гимназии. По словам этих людей, директор школы вызвал на меня ОМОН, так как я провоцирую избирателей задавать такие вопросы и мешаю ходу предвыборной кампании. Соответственно, когда я услышал это, то собрал вещи и ушел.
Как обстояли дела в райисполкоме
Вечером я пошел в райисполком. Я оказался там единственным независимым наблюдателем благодаря тому, что зарегистрировался заранее. Тех, кто приходили в день выборов, уже не регистрировали.
Я был наблюдателем, выдвинутым от Хельсинского комитета. Хорошо, что люди в регионах не знают, что это такое. Они думали, что я свой. Меня кормили печенюшками, угощали фруктами. Была атмосфера бабушек, дедушек и женщин с профсоюза и БРСМ, которые не соображают, что происходит. Они просто смеялись и говорили: “Мы хотим спать, скорей бы эти выборы уже закончились”.
В итоге в тот день мы результатов так и не увидели. Сказали, что в течение трех дней будут вывешены и оглашены результаты районного голосования. Видно было, как они волнуются, что подсчеты не сходятся. Они бегали, мельтешили, постоянно куда-то звонили.
Все здание было оцеплено ОМОНом. Я был уверен, что меня сегодня заберут, даже взял теплые вещи с собой. Но нет. Слежка была, но не забрали.
Судьба после выборов
Я не жалею, что пошел наблюдателем на выборы. По крайней мере, так я чувствую себя свободным и причастным к какой-то правде. Мне пришлось экстренно выехать из страны в конце сентября, потому что я не только был наблюдателем, но и чуть позже работал в штабе, занимался профсоюзами, был активистом в университете. Это все плюсовалось не в мою пользу.
До сих пор есть какие-то человеческие репрессии против меня. Мне до сих пор не отдали документы из университета, хоть это и незаконно. Но я все равно борюсь и считаю, что все наши действия сейчас, в конце концов, приведут нас в свободную Беларусь. И мы сможем наконец-то открыто обсуждать какие-то темы и смеяться у себя дома.
Сейчас я нахожусь в Польше, планирую учиться, работать, жить дальше и бороться за справедливость. Я думаю, у нас все получится.
