Преследование “неугодных” по уже успевшими стать народными уголовным статьям за “оскорбление”- примерно так выглядит беларусская повседневность сегодня. Комментарии под постами в соцсетях, лайки, репосты: за что ещё можно получить несколько лет колонии?
“В “мирной” Беларуси жить опаснее, чем воевать здесь”, — говорят беларусские военные в Украине.
И действительно: сегодня в Беларуси тюрьмой чревата не только “прогулка” по городу. В колонию можно попасть за комментарии в районном чате, надпись под фотографией участкового, нелестное сравнение в телеграм-канале или даже за лайк.
Дело Зельцера
4 апреля в Брестском областном суде вынесли второй приговор по так называемому “делу Зельцера”. Об этом сообщили правозащитники “Весны”.
«А*уенчик, давно пора валить их» — за этот комментарий в группе Вконтакте «Плохие новости БЕЛАРУСЬ» политзаключённому Денису Карабану дали 2,5 года колонии.
Сотрудники силовых ведомств усмотрели в записи “разжигание расовой, национальной или религиозной вражды или розни” (ст. 130 УК).
Мужчину начали судить 9 февраля 2022 года. Это второй известный приговор по делу Зельцера. Ранее в январе 2022 года мы узнали о результатах первого суда за комментарий.
Тогда в Могилеве осудили 45-летнего Александра Гавриленко.
“Установлено, что со своего телефона 28−29 сентября 2021 года в деструктивном Telegram-чате разместил оскорбительные комментарии в адрес погибшего сотрудника Комитета государственной безопасности Республики Беларусь Дмитрия Федосюка, его сослуживцев и иных сотрудников силового блока”, — говорится в сообщении ведомства.
И хотя Александр, как и Денис, признал свою вину, итогом стали 2 года колонии и штраф в 100 базовых величин за “публичное оскорбление представителей власти в связи с выполнением ими служебных обязанностей” (ст. 369 УК Беларуси).
Напомним, в октябре 2021 года силовики начали задерживать и заводить уголовные дела на пользователей соцсетей за “оскорбительные комментарии” в адрес погибшего сотрудника КГБ. Тогда 28 сентября во время очередной “специальной операции”, в ходе которой люди в масках взломали дверь программиста Андрея Зельцера, был убит сотрудник КГБ и сам Зельцер — последний, по данным СК, открыл огонь. Многие люди стали на сторону погибшего программиста, о чём — кто активно, кто осторожно — высказывались в соцсетях.
Уже к 4 октября силовики установили более 200 авторов “оскорбительных комментариев” в адрес погибшего КГБ-иста. Известны случаи задержаний за слова “собака”, “бандит” в адрес сотрудника КГБ, и до сих пор не ясно, по какому принципу записи относят к “оскорбительным”.
Один из задержанный так пересказал свой комментарий: “Я написал, что в Беларуси террористов нет, а если бы были — фашистов бы у нас не было. Под фашистами я имел в виду людей без опознавательных знаков с оружием”.
А вот что рассказала мать гомельского активиста Ильи Миронова, задержанного за комментарий с соболезнованиями семье погибшего программиста:
«Илья ушел из дома утром, а в обед позвонил и сказал, что его задержали. Как происходило задержание, никто не видел».
Потом в одном из провластных Telegram-каналов появилось традиционное “покаяльное” видео, на котором Миронов извиняется за то, что “неправильно соболезнования выразил».
Илья известен тем, что написал более 2,5 тысяч писем политзаключенным. По словам его матери, активисту продолжают приходить ответы на письма, которые он отправлял “политическим” — те пока не знают, что он тоже уже не на свободе.
Однако сейчас задерживают не только за комментарии, связанные с определёнными новостями. “Запрещёнкой” являются и такие слова, как “змагаемся” и “жыве”.
Так, 29 марта матери, воспитывающей 13 детей, дали три года “химии”. Причина — комментарий про Лукашенко. Его женщина оставила ещё в августе 2020 года в ныне несуществующем телеграм-чате “Пружаны: идеи, события, изменения”.
Виктория Онохова-Журавлева воспитывает 13 детей, девять из которых — приёмные. Виктория — известный общественный деятель: вместе с супругом они участвовали в решении многих социальных и городских проблем в родных Пружанах.
И да, как мы знаем, дна нет: в начале марта жительница райцентра Витебской области провела десять суток в изоляторе за лайк
Чтобы его найти, силовики не поленились заново скачать удалённый Instagram на телефон задержанной девушки и перейти в раздел “сохраненное” — там можно увидеть контент, который был “лайкнут” пользователем. В папке “правоохранители” обнаружили пост со страницы телеканала (вернее, “экстремистского формирования”) “Белсат”. За это 1 марта жительницу Городка осудили по ст. 19.11 КоАП о распространении экстремистских материалов.
«Если в прошлом году оппозиционно настроенных граждан судили за организацию и участие в акциях протеста, якобы грубо нарушающих общественный порядок, то последние шесть месяцев лидерство держат диффамационные статьи», — говорит сотрудница “Весны” Наталья Сацункевич.
Диффамация — это распространение порочащих сведений, которые могут не носить клеветнического характера. Здесь “преступный момент” заключается в самом оглашении в печати позорящих сведений, независимо от их правильности.
Зампредседателя недавно закрытой властями Беларусской ассоциации журналистов (БАЖ) Олег Агеев отмечает, что диффамационные статьи точечно использовались для давления на журналистов и редакторов изданий уже давно. Так, одной из первых жертв стал Анджей Почобут еще в 2011 году.
Силовики на своих площадках угрожают: “Найдём каждого”. Это правда? Как защититься?
В чатах фигурирует информация о том, что у силовиков есть база, в которой собраны все беларусские абоненты и их аккаунты в Telegram.
“Такая база существует, но она наполняется по мере задержания людей и извлечения данных из их смартфонов, — рассказал представитель BYPOL в интервью Zerkalo.io. — То есть нельзя говорить обо всех номерах Беларуси. Поэтому если телефон побывал в руках «правоохранителей», аккаунт небезопасен. И смена названия аккаунта — не панацея. Система видит уникальный Telegram ID, который привязывается к номеру телефона. Только новый аккаунт к новому номеру телефона”.
Бывший подполковник милиции Станислав Лупоносов в интервью «Нашай Нiве» говорил, что при желании силовики могут отследить пользователя “по трафику”. Представитель BYPOL считает, что такой способ действительно могут использовать, но оговаривается, что “анализ трафика — очень тонкая работа, которую в Беларуси способны проделать единицы”.
По его мнению, на всякий случай лучше ничего в чатах и комментариях не оставлять (картинки и файлы). Если же возникла такая необходимость — только платный VPN + параллельно включать YouTube или онлайн просмотр фильма (это смешает трафик и существенно затруднит работу по анализу).
По поводу информации о пользователе:
“Сопоставить ник в Telegram с личными данными человека не так просто, если он скрыл в профиле свой телефонный номер. Но можно отследить его через связи с другими пользователями, у которых телефон в профиле не скрыт, в других социальных сетях”.
О мерах информационной безопасности подробнее можно прочитать здесь.
