Юрист Юрий Гуща написал подробный разбор печальных статей УК РБ (293, 342 и 328), объясняя, почему некоторые из них нужно полностью удалить из кодекса, а какую подкорректировать и почему. Это сложный подробный разбор полезен для каждого беларуса, который понимает важность личной образованности, чтобы в будущем не повторить то, что происходит сейчас, именуемое, по сути, как массовые репрессии.
«Народные статьи» 293 УК и 342 УК
Статья 293 УК, «массовые беспорядки», на мой взгляд» — это яркий «образец» порочного конъюнктурного правотворчества. Вдумаемся в то, как она сформулирована: «организация массовых беспорядков, сопровождающихся насилием над личностью, погромами, поджогами, уничтожением имущества или вооруженным сопротивлением представителю власти» (часть 1 статьи 293), а равно участие в таких действиях (часть 2).
Не нужно быть семи пядей во лбу и сверхквалифицированным юристом, чтобы после осмысления диспозиции статьи не возникли вопросы:
А что такое «массовые беспорядки» и что понимается под «беспорядками» вообще?
Есть ли прописанное в законодательстве их четкое определение?
Как и при каких условиях какие-либо проявления общественной или гражданской активности становятся «беспорядками», и с какого момента эти беспорядки начинают квалифицироваться как «массовые»?
Ответим сразу на эти вопросы:
никакого правового определения того, какие проявления экстремальной активности людей в общественных местах могут или должны квалифицироваться как «массовые беспорядки» ни уголовном законе, ни в иных нормативных правовых актах не содержится.
Диспозиция статьи начинается не с точного определения какого-либо рода действий, образующих определение беспорядков – она даже не описывает, что это вообще такое, а с самого начала провозглашает массовые беспорядки как само собой разумеющееся и установленное явление, которое плюс ко всему «сопровождается» насилием над личностью, погромами, поджогами, уничтожением имущества или вооруженным сопротивлением представителю власти.
Ведь по логике: сначала нужно дать точный исчерпывающий ответ, что такое «массовые беспорядки», а уже потом вести речь дальше относительно того, чем они «сопровождаются».
Подобная сомнительная диспозиция данной статьи отсюда рождает еще один важный вопрос:
А если вдруг так называемые «массовые беспорядки» ничем из перечисленного не «сопровождаются»: ни насилием, ни погромами-поджогами, ни вооруженным сопротивлением властям – будут ли такие «массовые беспорядки» попадать под ответственность по данной статье?!
Ведь именно это мы наблюдали в Минске в июле-декабре прошлого года, когда сотни тысяч белорусских граждан, мирных, но возмущенных и разгневанных грубым попранием властями их избирательных прав, вышли на улицы столицы с пустыми руками, или, в крайних случаях, держа в них флаги или баннеры?
Однако, именно за эти действия большому количеству людей предъявлены обвинения за организацию либо участие в массовых беспорядках в полном соответствии со статьей 293 УК.
На основании чего вдруг массовые выступления несогласных граждан Республики Беларусь, в ходе которых не было сожжено и уничтожено ни одного автомобиля или здания, не разбито ни одной(!) витрины, а весь ущерб сведен к вытоптанной паре десятков квадратных метров городских газонов, разобранной клумбе или свезенным в одно место металлическим конструкциям, органами уголовного преследования были квалифицированы как массовые беспорядки?
Еще худшая ситуация – в отношении статьи 342 УК «организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественных порядок и активное участие в них». ».
Как по мне – здесь вообще «завал». Итак, оценим диспозицию данной статьи.
Согласно первой ее части уголовная ответственность наступает за «организацию групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок и сопряженных с явным неповиновением законным требованиям представителей власти или повлекших нарушение работы транспорта, предприятий и учреждений, либо и активное участие в них».
Обнаруживаем, что данная статья еще в большей степени переполнена оценочными критериями в определении преступности и наказуемости деяний. Например,
— Что такое «общественный порядок» в качестве базового понятия уголовно-правового контекста?
— И какого рода действия считаются грубым его нарушением?
Иными словами, где содержатся четкие критерии, позволяющие установить: общественный порядок нарушен грубо или не совсем грубо?
Отсюда допускает ли законодатель вероятность образования такого положения дел, при котором одному правоохранителю в силу разных причин покажется, что имеет место факт грубого нарушения, а другой определит, что нет?
Или же, допустим, на территории Витебской области решат, что какое-либо нарушение общественного порядка обязательно должно рассматриваться как грубое, а в городе Минске абсолютно аналогичное ему воспримут за заурядную хулиганскую выходку, «тянущую» в худшем случае, на «административку»?!
Абсолютно аналогичная ситуация усматривается и по части определения такого важного квалифицирующего признака как активное участие в нарушении общественного порядка. Как единообразно, исходя не из чувственного или даже рационального восприятия, определить активно ли человек участвует или как-то «не очень» активно?
А здесь реально может получиться, что для одного следователя-флегматика участие может показаться слишком активными, а его коллега холерического темперамента сразу узрит родственный темперамент и сделает вывод о том, что действия «так себе, в порядке вещей» и какой-то активностью здесь и не пахнет.
Отсутствие четкости и единообразия в подходах к определениям деяний как преступных неизбежно рождает правовой произвол и почву для злоупотреблений «правоохранителей», что мы повсеместно наблюдаем в настоящее время.
Совершенно несостоятельными и ущербными в этом контексте представляются такие влекущие ответственность признаки, как «нарушение работы транспорта, предприятий, учреждений».
Известно, что природа нарушений бывает разной. Одно дело, когда из-за огромного количества собравшихся мирных протестующих сбиваются графики движения (и это естественно для подобного рода мероприятий, так как 50 и более тысяч людей на ограниченном городском пространстве ну никак не могут безопасно разместиться на тротуарах и избежать выхода на проезжую часть, перекрывая движение по ней, ограничивая подъездные пути к магазинам, торговым центрам, офисным зданиям).
И другое дело, когда из-за ошибок в решениях и действиях властей (к примеру: неграмотное и непрофессиональное применение «правоохранителями» специальных средств, перекрытие магистралей, разбивание витрин) нарушается работа крупных и мелких торговых центров, предприятий общественного питания, блокируется деятельность метрополитена и наземного транспорта в выходной день, причиняется ущерб имуществу граждан, повреждаются их автомобили, загрязняются красящими веществами фасады зданий и окружающая городская территория.
Правильно ли мы понимаем, исходя из буквальной интерпретации диспозиции статьи, что за понесенный ущерб предприятиями, учреждениями и транспортом вследствие неадекватного поведения «правоохранителей», уголовную ответственность должны нести протестующие граждане страны?
В реальности видим: оказывается – да.
Красноречивое подтверждение этому мы наблюдаем из анализа текущей следственно-судебной практики.
В свою очередь, практика привлечения к уголовной ответственности людей за причинение вреда не ими лично, а другими лицами, грубо нарушает такие основополагающие принципы, как персонализация и индивидуализация ответственности, изложенные во Всеобщей декларации прав человека, а также обнародованные в Принципах ООН в области предупреждения преступности и уголовного правосудия, и непосредственно сформулированные в Уголовном кодексе Республики Беларусь.
В настоящее время анализ практики уголовных дел по данным статьям, позволяет сделать шокирующий вывод:
Любой человек, оказавшийся в месте сбора людей и ставший очевидцем либо вольным или невольным участником событий, подобных тем, что мы наблюдали в городах Беларуси летом и осенью 2020 года, имеет достаточно высокие шансы стать фигурантом уголовного дела по одной из рассматриваемых статей, независимо от своего места и роли в таких событиях.
Любой….
Потому что данные статьи заведомо «сконструированы» так, что порочный принцип «был бы человек – статью подберём», срабатывает безотказно. Мрачная статистика на этот счет свидетельствует: за период с июня по декабрь 2020 года по 45 возбужденным уголовным делам по частям 1 и 2 статьи 342 УК были признаны подозреваемыми и обвиняемыми в приблизительных цифрах более 920 человек. По большинству этих уголовных дел, в качестве групповых нарушений общественного порядка, оказались признаны обычные мирные массовые протесты граждан Республики Беларусь против результатов президентских выборов. По 37 делам расследование уже завершено, а некоторые из привлеченных к ним лиц оказались уже осужденными на различные реальные сроки лишения свободы.
Почему такое стало возможным?
А стало это возможным только потому, что, имея в своем арсенале статью 342-ю (собственно, как и 293-ю), те, кто называет себя «правоохранителями», позволяют себе единолично, «от балды», на свой взгляд и вкус по собственным критериям определять: кто виновен, а кто – нет, кто является преступником, а кого можно к таковым пока и не относить.
Красноречивым подтверждением этому служит недавний прецедент осуждения по данной статье журналисток «Белсата» Екатерину Андрееву и Дарью Чульцову, которые, согласно приговору суда, признаны виновными в том, что во время проведения массового собрания людей, возмущенных гибелью Романа Бондаренко, в качестве журналистов одного из телеканалов вели Интернет-трансляцию этого собрания, а по сути – выполняли свой профессиональный долг.
Произвольные оценочные критерии и субъективный подход при определении того, какие деяния следует считать преступными и наказуемыми – есть серьезный порок в уголовном праве, абсолютное зло в уголовном законодательстве и черная страница в будущей их истории. Потому что это почва и материальная база для разворачивания массовых репрессий против граждан.
Аналогии этому мы черпаем из практики сталинской юстиции, когда в диспозицию отдельной статьи уголовного кодекса каким-то удивительным образом «в один флакон» удавалось засунуть квалифицирующие признаки усеченного, формального и материального составов преступлений, что в теории уголовного права во все века почитается как нонсенс и правовой порок.
К сожалению, все это повторилось и в современной Беларуси.
О ст. 328 УК «незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов».
Статья 328 УК«» тоже стала «народной» и обернулась болью и страданиями тысяч людей, безосновательно привлеченных по первой части этой статьи, их родственников.
На настоящий момент огромную общественную проблему представляет собой диспозиция первой части данной статьи, предусматривающая наступление уголовной ответственности за переработку, приобретение, перевозку или пересылку наркотических средств, психотропных веществ либо их прекурсоров или аналогов, без цели их сбыта.
Уже более шести лет в Беларуси действует общественное движение «Матчын Рух 328», объединившее сотни матерей, осужденных по данной статье за действия, связанные с хранением наркотических, психотропных веществ и их аналогов, не преследовавшим цели сбыта и распространения.
В Беларуси функционирует целое отдельное исправительное учреждение ИК-22, рассчитанное на 1100 человек, в котором содержатся осужденные по данной статье.
Почему же эта проблема стала настолько острой и болезненной? Все дело в диспозиции данной статьи и особенно — первой ее части. А практика ее правоприменения вызывает еще более шокирующие ощущения.
Так, согласно первой части статьи 328 УК уголовная ответственность наступает уже по факту самого нахождения или обнаружения наркотического, психотропного вещества или их аналогов у человека, в его вещах, при нем самом, в жилище или любом другом помещении, где человек постоянно либо продолжительно находится.
Иными словами, человек может даже не догадываться, что «пакетик с веществом», которое у него обнаружили при личном досмотре или в ходе обыска в его жилище, автомобиле, кабинете, относится к такой группе веществ.
Иногда человек может даже не в силах объяснить их происхождение. И не имеет существенного значения, есть ли на этих веществах какие-либо биологические следы, указывающие на человека, у которого эти вещества обнаруживаются, либо нет.https://www.youtube.com/embed/KwPtbidFPMo?feature=oembed
Вместе с тем, по ряду проанализированных уголовных дел по данной статье, следствие даже не выясняло факт принадлежности и обстоятельства происхождения выявленных веществ, а предъявленные обвинения в совершении их хранения и перемещения целиком базировались на факте обнаружения данных веществ при обвиняемом, в его вещах или предметах, а также в их количестве.
При расследовании отдельных таких дел были установлены факты отказа от назначения и проведения криминалистического исследования биологических и органических следов, выявленных на упаковке с запрещенными веществами, и их идентификацией с биологическим материалом обвиняемых, и отпечатками пальцев их рук, игнорирования исследования буккального эпителия.
Суды же во многих случаях формально подходили к выяснению наличия либо отсутствия умысла на хранение или перемещение запрещенных веществ, и люди в итоге получали реальные сроки.
Попыткой хоть как-то повлиять на сложившуюся порочную практику незаконного и необоснованного привлечения людей к уголовной ответственности по данной статье явилось постановление Пленума Верховного суда от 27.03.2014 №7, внесшее ряд дополнений в основной документ Верховного суда по делам о незаконном обороте наркотиков и психотропов – постановление Пленума от 26.03.2003 №1.
Однако, все попытки навести в этом вопросе порядок были опрокинуты начиная с 2015 года предпринятой политикой усиления ответственности и доведения ее до состояния, «чтобы они, сидя в колонии, смерти просили».
Отсюда напрашивается простой вывод: уголовной ответственности за хранение и перевозку наркотических психотропных веществ и их аналогов без цели сбыта – существовать не должно, и она обязана быть заменена на административную. Помимо прочего, это также позволит отбить охоту со стороны отдельных «недобросовестных личностей» закладывать или подбрасывать людям запрещенные вещества для достижения разного рода аморальных, низменных и откровенно незаконных целей, преследуемых этими «личностями».
Относительно остальных частей статьи 328 УК: что делать с ними дальше в перспективе – это предмет отдельного долгого и очень тяжелого разговора.
В будущем, осуществляя коренную реформу правоохранительной и судебной систем, главное – понимать, что в стремлении решить одну серьезную социальную проблему, нельзя порождать другую, ломая через колено жизни и коверкая судьбы людей, прежде всего – молодых.
- И каков выход из сложившейся ситуации?
Как уже было отмечено, упомянутые статьи действующего УК – это черная страница беларусского уголовного права. Именно такую историко-правовую оценку они получат в будущем. Поэтому в новой Беларуси статьи 293 и 324 должны быть однозначно отменены, а описываемые в них деяния – декриминализированы с полной последующей реабилитацией всех осужденных. Аналогично и по статьям, за которыми в общественном сознании плотно закрепилось клеймо «политических».
Статья 328 – она обязана быть кардинально переработана.
Как практически осуществить реабилитацию и восстановление прав и доброго имени необоснованно репрессированных?
Убежден, что все уголовные дела, возбужденные и расследуемые на момент отмены, должны быть прекращены по реабилитирующим основаниям. Все вступившие в силу приговоры судов по данным статьям должны быть отменены, а законность и обоснованность вынесения данных приговоров пересмотрены в порядке надзора.
- О возможной дальнейшей судьбе действующего уголовного кодекса и уголовного законодательства вообще
Что же касается дальнейшей судьбы самого уголовного кодекса — в перспективе здесь мы стоим перед рядом сложных вопросов, что делать дальше.
Считаю, мы остро нуждаемся в совершенно новом, современном и человекоориентированном уголовном кодексе. Это кодекс должен отвечать единственному требованию: он должен быть правовым средством охраны и защиты человека и общества от опасных насильственных и корыстно-насильственных посягательств, наносящих конкретный четко осязаемый ущерб или вред, в том числе за совершения деяний, посягающих на здоровье и благополучие широкого круга людей.
При этом, никакие «интересы государства», общественных либо социальных групп не должны быть выше интересов конкретного отдельного человека-индивида.
Таким образом, все уголовно-наказуемые умышленные деяния, которые будет содержать новый уголовный кодекс, должны образовывать материальный состав преступления, т.е. такой, в котором преступление считается совершенным и оконченным с момента наступления преступных последствий в виде причинения конкретного ущерба или вреда непосредственно чьим-то интересам, будь то само государство или общество либо же конкретный человек.
К сожалению, ныне действующая редакция уголовного кодекса не только не отвечает таким требованиям, но и не способна даже и приблизительно быть к ним адаптирована. На мой взгляд, за двадцать лет существования уголовного кодекса 1999 года над ним настолько изрядно успели поиздеваться, покурочить и покромсать, что всякие попытки его осовременивания и «очеловечивания» стали невозможны.
Действующий кодекс не только не отвечает актуальным требованиям развития и функционирования современного беларусского общества – он оказался полностью дискредитированным порочной практикой его использования для насилия над ним.
