8 и 9 августа в Вильнюсе проходит Конференция «Новая Беларусь», цель которой — остановить споры в рядах демсил, объединиться и работать вместе. Организаторы обещали дать голос всем, однако список спикеров и спикерок говорит об обратном: среди выступающих только 5 женщин, но 16 мужчин. Как так получилось? Поговорили с Юлией Мицкевич, феминисткой, гендерной эксперткой и соорганизаторкой Фемгруппы КС о том, почему необходимо перестать обесценивать вклад женщин в «революцию с женским лицом» и соблюдать гендерный баланс в политике.
— Как вы оцениваете тот факт, что на Конференции «Новая Беларусь» среди спикеров практически нет женщин?
— Я оцениваю это именно как факт — женщин среди спикеров действительно практически нет. Это говорит о том, что организаторы и организаторки просто не озадачились таким вопросом. Думаю, не была поставлена цель, чтобы был соблюден гендерный баланс и репрезентативность 50/50. Я общалась с оргкомитетом, на мои комментарии отвечали так: «Мы приглашали женщин, но они отказывались». Ну да, женщины имеют право отказаться. Но вопрос в том, как вы приглашали этих женщин. Женщины больше беспокоятся о своей безопасности, когда речь идет об их публичности, не только своей собственной, но и своей семьи. У них меньше опыта говорения в публичном пространстве, собственно, из-за того, что их в разы меньше, чем мужчин, приглашают говорить. Бывает и так, что кого-то приглашали в последний момент, может быть, на замену какому-нибудь отказавшемуся мужчине. Так не делается. Когда тебе за пару дней сообщают, что нужно приехать выступить, ты отказываешься. Я уверена, если есть задача сделать состав спикеров и спикерок гендерно-сбалансированным, она вполне выполнима. Если отказалась одна женщина, можно найти другую. Можно обратиться в Фемгруппу, но к нам не обращались, или к другим женщинам, чтобы они посоветовали кого-то на замену. Это вообще не проблема на самом деле.
— Почему, если мы говорим, что наша революция «с женским лицом», подвиг женщин постоянно обесценивают и о нем приходится напоминать?
— А кто именно говорит? Если в 20-м году, во время протеста и после, это был свершившийся факт, что женщины сделали эту революцию, внесли в нее наибольший вклад, но самое главное — построили рамку для этой революции, внеся туда феминистские ценности — солидарности, горизонтальности, инклюзивности, заботы. И это было очевидно как для мирового сообщества (об этом писали, делали фильмы, брали интервью у женщин, которые в этом участвовали), так и для беларусского сообщества.
Это действительно не вызывало сомнений, но со временем стали появляться сообщения в соцсетях о том, что «на самом деле ничего такого эти женщины и не сделали». И вообще, «мужчины тоже участвовали, почему вы их обесцениваете и не учитываете их вклад. Мужчин больше сидит в тюрьме». Потом стали появляться обвинения, когда началась война в Украине, что женщины во всем виноваты, «выходили со своими цветочками, сделали революцию мирной, поэтому мы не победили». Потому что это очень легко — переложить ответственность и вину на того, кому сложно защищаться. А женщинам в патриархальном обществе, коим является беларусское, очень сложно защищаться. Им до сих пор приходится постоянно доказывать, что они что-то сделали. В основе патриархата лежат интересы белого гетеросексуального мужчины, поэтому этот условный мужчина (и какие-то конкретные мужчины) очень не любят делиться своей властью и доступом к ресурсам. Вклад мужчин в революцию как бы априори есть, никто не пытается его оспорить, он есть — и это факт. Участие женщин и их вклад, то, как много они сделали, пытаются постоянно оспорить и обесценить.
К сожалению, это вызывает страхи, фрустрацию и сомнения у самих женщин. Я уже писала у себя в фейсбуке, что на своих лекциях все чаще сталкиваюсь с тем, что женщины стали чаще себя обесценивать и сомневаться в том, что они сделали, или сделали, но недостаточно.
— Демсилы возглавляет женщина, в ее Офисе есть женщины-советницы, которые понимают, что без соблюдения гендерного баланса речи о демократии быть не может и, если мы говорим о будущем Беларуси, этот баланс необходимо учитывать. Почему же тогда получается так, что интересы Беларуси представляют в основном мужчины? Ведется ли в Офисе в принципе какая-то работа в направлении гендерного равенства и прав женщин?
— Для того, чтобы права женщин были защищены и не нарушались (а если нарушаются, чтобы это имело определенные последствия), чтобы возможности участия женщин в политике расширялись, чтобы стартовые условия женщин были наравне с мужчинами, чтобы опыт женщин, их вклад и участие не обесценивались так, как это сейчас происходит, должны быть определенные политические силы и институции, которые будут этим заниматься и ставить этот вопрос как приоритетный для себя. И если в отношении каких-то общественных институций, в данном случае — некоммерческих организаций, общественных инициатив и активисток, вопросов не возникает, потому что они есть, они работают. Мы, например, создали инициативу феминисток, как мы ее называем — «инициативу сестринства» ByFem. Мы еще ее не анонсировали, но она уже есть и работает. Одной из задач этой институции будет создание общественного института омбудсофис по равным правам и возможностям, которые одной из своих главных задач ставит фиксацию нарушений этих прав и недостатка возможностей. Но заниматься этим, безусловно, должны и политические силы.
Если мы посмотрим на Офис Светланы Тихановской, там нет никакой гендерной повестки, она никогда не была озвучена и никогда не была задекларирована. Не припомню, чтобы сама Светлана или ее Офис заявляли, что гендерное равенство является для них приоритетным направлением. Более того, сразу после того, как Офис начал работать, мы обсудили это в Фемгруппе и предложили Светлане ввести позицию советницы по гендерным вопросам. Мы вели переговоры, в том числе лично я, поскольку была выдвинута от Фемгруппы, но все это не увенчалось успехом. Мы долго объясняли, что такое гендерное равенство и почему ни одна современная демократия не работает без этой темы, но поныне, как мы знаем, такой советницы в Офисе нет. Это странно, например, для меня. Там есть советники по разным вопросам, в основном мужчины, и только две женщины, а до недавнего времени была всего одна советница — по образованию. Но в демократических странах любая тема, будь то экономика, экология, образование — все что угодно, даже строительство дорог, включает в себя гендерный компонент. Потому что гендерное равенство — это не просто про мужчин и женщин, это про то, как воплощается демократия в жизни и как она влияет на жизни разных социальных групп, и как интересы и потребности этих социальных групп учитываются. Потому что так или иначе мы все являемся представителями этих социальных групп, все обладаем разными гендерами и характеристиками, будь то возраст или национальность, или цвет кожи, сексуальность и так далее.
Все это я говорила на встречах со Светланой, но это не возымело действия. Отчасти, думаю, то, что мы наблюдаем на нынешней Конференции, очередной мужской клуб из спикеров, это тоже часть общей проблемы — того, что этой теме не уделяется никакого внимания (или совсем минимальное). Да, в Офисе, надо признать, есть отдельные люди, которые эту тему продвигают, например, Франак Вячорка, который нас поддерживает и настаивал на том, чтобы спикеров и спикерок было 50/50, но он не является членом оргкомитета. Есть Александр Шлык, советник по выборам, который нас поддерживал с самого начала и для которого мы делали гендерную экспертизу документов по законодательству, которое он разрабатывал. Есть Настя Костюгова, которая всегда поддерживала идею с советницами: с ней, Мариной Ментусовой и Фемгруппой мы готовили политическую женскую конференцию, которая должна была пройти в феврале, но сначала отложилась из-за ковида, а потом случилась война.
Недавно представители и представительницы Офиса Светланы Тихановской ездили в Нью-Йорк и представляли теневой доклад по тому, как выполняет цели устойчивого развития беларусское государство. Государство всегда рапортует, что делает все просто прекрасно, но доклад доказал обратное. Это очень хорошая работа, к которой приложила руку и наша колежанка Виктория Лавринюк. Такой вот contradictive question («противоречивый вопрос»): с одной стороны, этот доклад, с другой, гендерное равенство, опять-таки повторюсь, не является приоритетом для Офиса.
— Почему важно соблюдать гендерный баланс в политике и на таких конференциях, как «Новая Беларусь», где обсуждается будущее страны?
— Гендерный баланс нужно соблюдать как минимум потому, что женщины составляют в Беларуси 54% населения, то есть больше половины. Очень важно, чтобы был представлен разный опыт и учтены потребности разных целевых групп. Без баланса, когда мы видим одни и те же лица, о каком многообразии и инклюзивности можем говорить.
Даже в самом названии мероприятия: никакой «Новой Беларуси» не было бы без женской революции и женского участия, без трио Колесниковой, Тихановской и Цепкало, без наших женских акций и цепей солидарности, фем- и квирколонн на протестах, волонтерского активизма, без огромного вклада женщин, которые были абсолютно везде. При том что не просто везде, а именно на лидерских позициях в разных сообществах — среди пенсионеров на маршах, студентов, медиков, учителей и так далее. Можно даже вспомнить такой факт, что на заводе «Нафтан» в городе Новополоцк, где работает примерно 85% мужчин, именно женщина, Ольга Бритикова, возглавила стачку. И, конечно, «Новой Беларуси» не было бы без ценностей, которые мы привнесли в общий протест: сестринства, солидарности, горизонтальности, инклюзивности, заботы.
Можно себе представить ситуацию наоборот, если бы на этой Конференции все спикеры были женщины, представляю, какой бы вой поднялся со стороны определенных мужчин в соцсетях. Это был бы опять, извините за выражение, очередной «бульбосрач», и никто бы из них, я уверена, не вспомнил бы, что еще недавно было ровно наоборот. И сейчас никто из спикеров не говорит: «Ну да, наверно, мы что-то не так сделали, надо было как-то подумать и посоветовать составить оргкомитету спикерскую команду в другом гендерном соотношении. Нет, все считают, что это норма. Но это не норма. И до тех пор, пока мы будем считать это нормой, так и будет происходить.
— Мы не нашли в программе спикерок от Фемгруппы КС, но есть Вероника Цепкало с женским Фондом. Взаимодействуете ли вы с ней и как вы оцениваете деятельность Фонда?
— Вы не нашли в программе Фемгруппы КС, потому что спикерок от Фемгруппы не приглашали. Почему? Я не могу сказать. Это знают только организаторы. Что касается Фонда Вероники Цепкало и ее самой, когда-то у нас была попытка сотрудничать. Скажу честно, Вероника не была особо заинтересована, поэтому сотрудничества не случилось. Ее Фонд — это абсолютно отдельная от фемсообщества организация, и под фемсообществом я понимаю не только феминисток, но и представительниц разных женских гендерных организаций. Мы не ведем совместную деятельность. В этом нет ничего странного: Вероника, в отличие от Маши Колесниковой, не позиционировала себя как феминистка и не заявляла о том, что для нее приоритетно заниматься вопросами гендерного равенства или расширения прав и возможностей женщин для участия в политике. Фонд Цепкало в основном занимается вопросами помощи пострадавшим от режима женщинам, политзаключенным, что, безусловно, очень важная и ценная работа, которую ведет не только этот Фонд, но в том числе и Фемгруппа КС. Больше ничего о деятельности Фонда мне неизвестно.
— Как вы считаете, кто из женщин мог бы выступить на Конференции, кого стоило пригласить и почему?
— Не стала бы называть каких-то конкретных женщин, потому что боюсь кого-то не назвать. Таких женщин очень много. Вопрос в другом — женщины должны были быть там в составе 50/50 среди спикеров и модераторов, но их только 5 среди 21. Говорить, что мы не нашли или они отказались, это просто отговорки. Можно было обратиться в разные сообщества или к нам, мы бы делегировали спикерок. Это вопрос цели — просто кого-то позвать или чтобы гендерный баланс был соблюден.
Фото: AFP
