В Беларуси уже более 1100 политзаключенных. И если на этапе следствия родственникам не дают разрешение на встречу, то после суда, а затем и в колонии люди все чаще получают свидание со своими близкими. Однако такая встреча — всегда стресс, пусть и положительный: часто бывает непонятно, как реагировать на необычное поведение близкого, что ему сказать, брать ли с собой детей. Подготовили ответы на вопросы, которые чаще всего возникают у родственников политзаключенных. Материал подготовлен правовым центром “Весна”.
Понять, чего ожидаете от встречи
Муж одной из политзаключенных рассказывает, что у него не было страхов перед свиданием с женой — только большое желание увидеться. Но из-за того, что во время заключения у нее ухудшилось здоровье, он боялся найти ее в плохом состоянии. Так и произошло: он увидел, как на лице жены сказались месяцы заключения и психологически неустойчивое положение. Было заметно, что она подбирала каждое слово, была зажатой и довольно подавленной.
Практикующий психолог Ирина рассказывает: часто родственники заключенных говорят о страхе встретить человека, который изменился, и понять, что ты ничем не можешь помочь.
«Переживание бессилия в отношении близких — одно из самых непереносимых чувств, — говорит она. — Нас учат быть вместе в горе и в радости, но забывают объяснить, в чем именно заключаются сложности. Если один человек в ресурсе, а другой упал, поддерживать относительно легко и понятно. Но когда упали оба и каждый ждет руки помощи от другого, действительно трудно. Постарайтесь не ждать чудес поддержки от себя и от другого, ваша задача максимум — увидеть и услышать друг друга»»
Также психолог напоминает, что не бывает неправильных эмоций:
«Об этом не принято говорить, но если близкие заключенных заглянуть внутрь себя, то найдут там очень разный спектр чувств: помимо сострадания, страха и любви, еще и обиду, боль и даже злость. Найти поддержку в этих состояниях бывает очень трудно, чаще всего подобные мысли осуждаются, так как тем, кто в заключении», тяжелее». На самом деле трудно всем. Поэтому во время всего процесса заключения близкого человека важно иметь свой набор “скорой эмоциональной помощи»: прежде всего психолога или психотерапевта, который, помимо прочего, научит техникам самопомощи. Кроме этого, можно пользоваться мобильными приложениями для улучшения сна, медитаций, укрепления самооценки, телеграмм-каналом “Мама в телеграме”».
Алеся Ольховик, психолог Центра травматерапии «Форпост Хелп», уверена: идти на свидание с близким нужно с минимальными ожиданиями от встречи. Ведь у вас впереди свидание не с политзаключенным, которые часто якобы укрыты «ореолом святости», а с человеком, пережившим травмирующий опыт: возможно, он устал, подавлен, рассержен.
«Исходя из реального понимания личности человека, можно придумать себе несколько вариантов того, как вы видите эту встречу, — объясняет психолог. — Представить или прописать лучший, худший и реалистичный вариант, а также свои ожидания от встречи. Также необходимо понимать, что свидание окончательное, и четко осознавать, чего хочется получить от встречи: увидеть, услышать, обнять человека, поддержать его».
Быть рядом с эмоциями человека
Алеся Ольховик отмечает: важно понимать, что более пострадавшая сторона — человек, находящийся в заключении. Поэтому он может бессознательно использовать ближнего как контейнер для слива переживаний, напряжения или негатива, но нельзя воспринимать все на свой счет. В этот момент не надо останавливать человека — надо дать ему выговориться и дать волю эмоциям: в заключении это вряд ли можно себе позволить. Во время свидания нужно запрашивать у человека, чего он хочет, и давать ему это.
«Важно не пытаться решить проблемы человека, а просто быть рядом с этими сложными эмоциями, — говорит Алеся. — Нельзя говорить, что все понимаешь — человек, который находится на свободе, никогда не поймет заключенного. Но повторять, что я рядом, я вижу, как тебе сложно, нужно постоянно. Для этого нужно много ресурсов, поэтому важно зарядить себя перед свиданием: по возможности поесть, выспаться, получить новые впечатления от любимых дел — просмотра фильмов, посещения культурных мероприятий, прогулок на природе».
Говоря о краткосрочных свиданиях, Ирина вспоминает, что в помещениях висят списки запрещенных тем, поэтому разговор может приобрести сильный привкус искусственности:
«Для общения это очень пагубно — не иметь возможности обсудить розового слона, стоящего посреди комнаты. Можно признать этот факт: да, в таком формате говорить странно, трудно, что приходится подыскивать слова и темы — и само это признание уже разрядит ситуацию».
Также психолог напоминает: несмотря на то, что разговоры ведутся на бытовые темы, не стоит их обесценивать, ведь самое важное говорится интонацией, глазами, звучанием голоса.
«Заключенному очень важно сказать, что его ждут, помнят, поддерживают — напомнила психолог. — Можно перечислить поименно, кто спрашивал о нем или предлагал помощь. Напоминать, что есть люди, которые на его стороне. Близким, приехавшим на свидание, важно услышать, что человек держится, остается верным себе и своим ценностям, ждет возвращения и ценит поддержку, которую близкие оказывают извне. Потому что пока он проходит свой ад бездействия и бессилия, они проходят свое — перераспределение и переорганизацию всей жизни. В таких разговорах очень помогает юмор, включая черный и циничный, если это было приемлемо в отношениях раньше«.
Не сопротивляться эмоциям
Оксана Шеметова, жена политзаключенного Николая Шеметова, рассказывала: сложнее всего после встречи с мужем — не огорчаться и стараться вернуть себя в ту колею, в которую находилась до свидания.
«Я уехала со свидания — а душа осталась там, и теперь вернуть ее на место хотя бы на время сложно, — поделилась она. — Изначально еще на первом свидании мы договорились, что не жалеем друг друга, а делаем максимум из того, что возможно, на своих местах. И пока ты это не трогаешь, не ходишь к мужу, не можешь к нему прикоснуться — эта скорлупа на месте, она тебя защищает. А когда ты зашел в комнату, он здесь жив и рядом, уехать и его не забрать оттуда — это разрушение скорлупы, и теперь ее нужно заново устанавливать»»
Алеся Ольховик отмечает:
«После свидания не надо преодолевать чувства. Это все равно что закрыть крышку чайника, который хочет закипеть. Поэтому нужно прожить эти эмоции, не сопротивляться волне, а нырнуть и поплыть. Для этого важно проговорить чувства, которые вы сейчас чувствуете, назвать их, прописать. Например, горечь от того, что было и закончилось. Или боль, потому что нельзя по желанию привлечь этого человека и обнять. Важно проговорить потребности, которые не закрыты: «Мне так важно быть рядом. У меня этого нет, от этого мне больно и плохо»»
На прощание человеку важно сказать или сделать то, что ему нужно: универсального совета психологи дать не могут.
«Иногда нужны не слова, а взгляд, объятия, — резюмирует Алеся. — Но когда мы анализируем такие вещи умом, мы теряем кайф от момента. Поэтому главный совет — слушать себя и спрашивать у человека, чего он хочет».
Стоит ли брать с собой детей?
Алеся Ольховик уверена, что ребенка можно брать с любого возраста, если этого захочет политзаключенный. Но всегда нужно объяснять малышу, что папа или мама могут себя вести не совсем обычно, но что важно его поддержать. Когда у ребенка началась истерика — попытаться» объяснить малышу его эмоции, чтобы он стал понятнее сам себе: спросить, страшно ли ему, испугался ли он. А потом успокоить, исходя из правил в семье: обнять, быть опорой.
Практикующий психолог Ирина считает, что для маленьких детей, включая младших школьников, ситуация, в которой мама или папа есть, но к ним нельзя прикоснуться, говорить напрямую, проводить с ними столько времени, сколько охота (речь идет больше о краткосрочных свиданиях), может оказаться стрессовой. Поэтому следует учитывать ряд факторов: срок осуждения, степень печали ребенка, что говорят в семье о заключенном.
«Если речь идет о временном заключении сроком до полугода, я бы не рекомендовала знакомить детей с нашей пенитенциарной системой. В остальных случаях можно консультироваться с детским психологом, чтобы индивидуально оценить ситуацию«, — уверена Ирина.
В то же время одна из жен политзаключенных отмечала, что в заключении ее муж впервые увидел и подержал на руках свою дочь: женщина говорила, что была счастлива увидеть оправившиеся и наполненные радостью мужнины глаза в те моменты, когда он смотрит на малышку и играет с ней.
Как разговаривать с сотрудниками СИЗО / колонии?
Общение с персоналом СИЗО или колонии может быть тревожным для человека извне. Но поскольку на свидании они имеют более сильную позицию, так как находятся на своей территории, хамить им и пытаться поставить их на место впустую — это может вызвать еще больший поток агрессии.
«Надо пытаться сохранить чувство собственного достоинства, — говорит Алеся. — Вежливо озвучивать, что пугает или неприятно, просить сделать по-другому. Еще осознавать, что эти действия направлены не конкретно против вас — это часть системы, стандартный способ общения. Поэтому можно визуализировать защитный стеклянный щит и заземлиться: сжать кулаки, подумать, что чувствует моя левая пятка. Было бы хорошо дома в спокойной обстановке найти свой вариант дыхания по квадрату и применить его, когда почувствовал эмоциональную реакцию. После того как досмотр закончен, можно стряхнуть с себя это настроение, похлопав себя по телу, вспомнить хорошие моменты из жизни, связанные с политзаключенным».
Обложка — kastus.suprac
