Что может переломить ход боевых действий, почему на данный момент Россия сильнее, что ждать от беларусской армии и выдержит ли Украина — поговорили об этом с украинским военным, публицистом, ученым Евгением Диким.
Сводки войны сегодня
Первый этап войны, который закончился давно отходом оккупантов из северных областей Украины, мы выиграли.
Выиграли за счет комбинации действий регулярной армии и партизанских формирований. Это была креативная война.
Сейчас война другая. Сейчас война фронтовая, что называется, стенка на стенку. Вражеские тылы, особенно на Донбассе, для нас теперь абсолютно недоступны. Мы теперь можем достать только первую линию наступающего противника, а там дальше у них за спиной гарантированный тыл с хорошо налаженными за 8 лет логистическими коммуникациями.
В этой ситуации немного возьмешь мужеством и креативом. Тут большую роль играет прямое соотношение железа: у кого больше пушек, больше танков, больше самолетов. Тут очевидно, что преимущество на стороне врага, причем преимущество в разы, по некоторым видам я бы сказал, на порядок. Поэтому на Донбассе отступаем.
Отступаем максимально медленно, огрызаясь, ни один город не был сдан без боя. Но в любом случае понятно, что при таком техническом превосходстве, продолжится медленное наползание вражеской орды и наше отступление.
А переломить эту ситуацию можно, только получив техническое превосходство. Получив средства, которые более дальнобойные, более точные. Я не поднимаю вопрос о количественном превосходстве, никто не привезет нам столько пушек и танков, сколько есть их у России. Это очевидно.
Поэтому нужно брать качеством. Поэтому нам нужны дальнобойные тяжелые системы, которые позволят с занимаемых нами территорий доставать их тылы, а не только их наступающие порядки. Это то, что действительно может переломить ход боевых действий.
О важности нужного оружия
Часто делают одну и ту же грубую ошибку, апеллируя таким понятием: Запад — это вроде бы некий субъект. Это неправильно. В данном случае Запад это то же самое, что и Донбасс, то есть это один из театров боевых действий. Просто там эти боевые действия ведутся не оружием, а средствами дипломатии, финансов, массмедиа, но это тоже поле боевых действий, и вполне логично, что Россия там начала контрнаступление.
Насколько мы шокировали русских своим сопротивлением, настолько они были шокированы реакцией Запада. Они не ожидали ни такого масштаба санкций, ни такого единства Запада. Когда этот шок у них прошел, естественно, они стали предпринимать контрмеры. Сейчас в ход пошли и финансовые вливания (причем, еще больше, чем на предыдущем этапе), и все формы шантажа, более того, они выработали правильный месседж. То есть они уже поняли, что ни один месседж, в котором Россия хоть немножко права, не заходит. Они поняли, что они изгои и запустили гениальную находку: не загоняйте Путина в угол. Они признают: «Да, мы крысы, но крысы, загнанные в угол, поэтому вы нас не загоняйте». И это заходит.
И если на Восточном фронте по сути мы выигрываем время, для того чтобы получить оружие, то на Западном фронте Россия, наоборот, кидает все ресурсы, чтобы это оружие к нам не приехало. Поэтому поставка каждой новой более мощной системы идет с задержками, и каждый раз — с большими дебатами. И по некоторым позициям успеха так и не добились. Например, самолеты блокируют очень жестко, танки разблокировали советского производства, но танки натовской конструкции не пропускают. А с ракетными системами вроде удалось прорваться.
Теперь сохраняется интрига, какие именно ракеты дадут. Те, которые на триста километров, или те, что на шестьдесят. Разница в данном случае громадная, но даже если те, что на 60, на фронте это будет большим облегчением. Это будет возможность подавлять русскую артиллерию.
А если дадут 300-километровые, это будет уже удар по их аэродромам, по авиации. Потому что наших средств в ПВО не хватает, тем более они пошли на вариант — «мы за ценой не постоим». Россия теряет в среднем полтора самолета в день. Для любой нормальной страны это неприемлемая потеря, нереальный масштаб. Но они пошли на то, что им нужно выиграть эту войну любой ценой.
Если мы получим возможность дотянуться до их аэродромов, это изменит ситуацию.
Что ждать от беларусской армии
Начнем с товарища Лукашенко, который не дал напрямую втянуть себя в войну, не дал заставить себя отправить воевать армию против нас даже на том первом этапе, когда все были уверены в победе Путина. И сейчас, когда на полном серьезе обсуждается, какой будет наша победа и как скоро она будет, в этой ситуации считать, что он сделает самоубийственный шаг, не вижу причин. Как бы мы его ни «любили», в хитрости и инстинкте выживания Лукашенко не откажешь.
А настроения в беларусской армии нам хорошо известны. Если бы армия получила такой приказ, думаю, что это перешло бы в освободительный поход в пределах двух-трех недель. И Лукашенко это понимает. Но ему нужно демонстрировать Путину свою лояльность. Поэтому он маневрирует и так или иначе оказывает помощь русским. Если существует хотя бы пятипроцентная вероятность его вторжения, нам приходится около границы держать часть войск. Так или иначе он оттягивает некоторое количество наших ресурсов от Харькова, Донбасса, от юга.
Еще остается проблема «Искандера», которые лупят по нам с территории Беларуси, но тут никаких изменений не предвидится. Как раньше лупили, так и будут лупить. Но при этом беларусскими они не станут, это будут и дальше лететь российские «Искандеры».
Хватит ли сил у Украины сражаться в одиночку
У нас нет выбора. РФ четко показала, что ее ставка в этой войне — ликвидация украинцев как нации. При таких ставках нет смысла задаваться вопросом, сколько мы продержимся. Сколько сможем, столько и продержимся.
Но чем дальше, тем шире нам открывают склады вооружений и боеприпасов, плюс вливания макрофинансовой помощи, ведь у войны есть еще экономическое измерение. И наша экономика не выдержала бы сама по себе эти месяцы. А при макрофинсовой помощи, которая стала ежемесячно вливаться, я думаю, что мы выдержим.
Все-таки нам дали западный тыл, но, правда, это ставит нас в полную зависимость от союзников. Соответственно, кто дает нам это оружие, тот и ставит свои условия. В том числе сейчас некоторые условия нам неприятны. Например, где его нельзя использовать. Сейчас стоит жесткое табу от союзников по ударам по Российской Федерации. Даже там, где технически мы могли бы дотянуться, нам сказано, что можно только на своей территории. Приходится считаться, потому что мы критически зависим от этого ленд-лиза.
Но этот надежный тыл дает основания считать, что мы выдержим.
